10 июля в Красноярск приезжает Черский. Произошла, наконец, встреча двух людей, первых разведчиков древнекаменного века Сибири. Савенков ведет Черского на склоны Афонтовой горы, и они вместе осматривают в карьерах кирпичных заводов характер и залегание лессовидных глин. И. Д. Черский находит в глине тонкие и хрупкие раковины моллюсков, и первая радость! — делает вывод, что они принадлежат разновидностям, проживавшим некогда на суше. Это означало, что глины на склонах Афонтовой горы отложены не водными потоками, а ветром. Отсюда следовал первый важный вывод: кости животных и каменные орудия принесены сюда не водами Енисея из каких-то неизвестных мест, а оставлены здесь в древности и лежали с тех пор под толщей пыльного лесса, насыпанного бурями.
Возраст этих толщ можно было определить только после изучения и установления видов животных, костные остатки которых залегали в них в больших количествах. Черский внимательно изучил коллекцию костей, собранную Савенковым, и пришел к заключению, что среди них имеются остатки мамонта, шерстистого носорога, зубра и бизона, лошади, оленя и самое, может быть, неожиданное и невероятное — собаки! Древнейший возраст лессовых глин Афонтовой горы не подлежал теперь сомнению. Каменные орудия, извлеченные из них, можно было уверенно датировать палеолитическим временем.
На археологической карте Сибири появился второй район, где благодаря стараниям Савенкова были открыты следы культуры древних сибиряков.
В отчете Восточно-Сибирскому отделу географического общества об исследованиях 1885 года Иван Тимофеевич писал: «Сомнения наши о палеолитической древности каменных орудий… И. Д. Черский рассеял к величайшему нашему удовлетворению. По его определению глина… окрестностей Красноярска — лесс постплиоценового образования. Каменные орудия по геологическому залеганию относятся, следовательно, к эпохе постплиоцена, т. е. палеолитическая древнейшая эпоха каменного периода в окрестностях Красноярска едва ли может быть подвержена сомнению. Подробности имеют быть изложены в специальном очерке с требуемым наукой беспристрастием и с возможною для нас обстоятельностью».
Савенков с упоением впитывал в себя «множество полезных сведений», которые сообщал ему Черский во время- продолжительных экскурсий в окрестностях города и в беседах дома. Несколько позже, в середине июля, они вновь встретились, на этот раз в Минусинске, куда Черский выехал для осмотра в музее коллекций костей, а Савенков для подготовки к путешествию вниз по Енисею. Там же вскоре оказался Лопатин. Общение с двумя известными сибирскими геологами дало Савенкову то, чего он не мог почерпнуть ни в одном из руководств.
