руках. И когда доходило до сражения, он сражался. Он убивал без промедления, купался в
крови. В королевстве не хватило бы эля, чтобы утопить его кошмары, но ему некуда было
податься. Его народ считал его предателем.
Бой был единственной отрадой.
Лэмот умер, Титус смотрел на Марка. Морщины боли вокруг его рта станут глубже в
маске ненависти. Долгие ночи впереди прогонят из него милосердие. Титус знал, что он
видит рождение воина, и это было прекрасно.
- Нельзя бегать с мечом, направленным вверх, - сказал он, бросая тунику к ногам
Марка. – Или закончишь как этот дурак, - он пнул тело Лэмота, схватил Марка за капюшон
и толкнул. – Поздравляю, червяк, ты заслужил свое место в армии графа.
Пока солдаты разбивали лагерь, Титус ходил среди выживших жителей, выпытывал
их умения. Талантливых он забирал себе, остальных… убивал.
Многие жители убежали, когда его армия напала, растаяли в лесу, как горные крысы,
какими они и были. Остались лишь те, кто был слишком стар, чтобы бежать, или слишком
глуп, чтобы спрятаться. Он хотел отдать приказ убить их всех, но старик привлек его
внимание.
У него были спутанные седые волосы и пронзительные карие глаза. Может, дело
было в его стиснутых зубах или в сосредоточенном взгляде. Но почему-то Титусу
понравился его вид. Он приказал мужчине встать.
- Как тебя зовут?
- Амос, - казал он.
В его голосе не было страха. Титус едва смог прогнать ухмылку с лица.
- Умения?
- Я целитель.
Он не ошибся, судьба улыбнулась Титусу. Он потерял целителя при оползне, пока
они поднимались, он знал, что без целителя потеряет от ран много солдат. Но он сохранял
лицо строгим.
- Целитель, да? Предлагаю поработать. Покажи мне, что ты достоин еды, и я дам тебе
жить.
Слабо поклонившись, Амос остался ухаживать за ранеными.
Титус провел большим пальцем по груди, показывая своим людям, что пора начинать
резню. Крики пронзили воздух ночи, и он повысил голос, чтобы его было слышно поверх
просьб о пощаде:
- Отдыхайте, мои волки. С рассветом будет слава и свежая кровь!
- Амос! Амос!
Огонь вырвался через трещины в стене, побежал по полу и проглотил их кровати.
Угол крыши провалился, волна жара и углей полетела оттуда, обжигая щеки Каэла.
Он стоял на пороге, тянулся так далеко, как только мог. Он протягивал руки так, что
пальцы болели. Он видел Амоса у камина.
- Амос! – сказал он снова. – Возьми меня за руку!
Но он не двигался. Искры сыпались с потолка с волнами жара. Каэл кричал так
громко, как только мог, молил Амоса двигаться. Земля дрожала, крыша опустилась еще
