Недавний скачок продаж, который Пегар отрицал в разговоре со мной, он теперь приписывает себе, утверждая, что это только его личная заслуга; он уже забыл, что именно я практически надиктовал ему статьи: одну про папашу Бадави, вторую – о врачах-паникерах, испуганных масштабами теракта.
– Вот уже тридцать лет я нянчусь с этой газетой, – голосит он, воздевая к потолку свои жирные руки, – вдыхаю в нее жизнь, даю вам средства к существованию, а вы – чем вы мне платите? Ничем! Ни одной конструктивной мысли! Ни одного дельного предложения! Никакого стремления к будущему! Вы цепляетесь за прошлое, вы мертвецы!
При слове «мертвецы» на пороге возникает семилетняя девочка со светлыми косичками. Прислонившись к косяку, она оглядывает нас. Никто, кроме меня, ее не замечает. Поздоровавшись со мной кивком, она оценивает ситуацию и с удовольствием слушает своего бушующего папашу, презрительно игнорируя испуганно застывших сотрудников.
– Ну, что вы молчите? Вы годны только на то, чтобы заниматься рутиной? Если так будет продолжаться, я уж позабочусь, чтоб вместо нашей рутины вы стояли в очереди на бирже труда!
Я поднимаю руку.
Пегар тычет в меня пальцем – вот удобный предлог, чтобы добавить к прежним оскорблениям новое:
– Смотрите, кто у нас просит слова – простой стажер! Вам не стыдно, господа? Мало того, стажер, только что вышедший из больницы! Чудом избежавший смерти! Вот уж кто живой человек, не в пример вам, шайка зомби!
Девочка ободряюще подмигивает мне. Но Пегар еще не кончил:
– Некоторые из вас получают здесь зарплату по десять, а то и по пятнадцать лет, а он, стажер, гнущий спину за жалкие – вы слышите меня? – жалкие гроши, из кожи вон лезет, пытаясь спасти нашу газету. Итак, что вы хотите нам предложить, Огюстен, дорогой?
– Месье Пегар, я бы предложил опубликовать большие интервью с самыми видными представителями наших местных властей. Но только с теми, кто пользуется известностью за пределами Шарлеруа, даже за пределами Валлонии, а то и всей Бельгии. С броскими заголовками на первой полосе. Нужно расширить международную рубрику нашей газеты.
Пегар взирает на меня сияющими глазами:
– Браво, милый мой Огюстен! Именно так, и только так! Ты попал в самую точку!
Девочка одаряет меня радостной улыбкой. Коллеги сидят, понурившись. В отличие от Пегара, они не забыли, что этот же проект я изложил ему еще несколько дней назад и заслужил в награду приказ «На улицу!», что и заставило меня в результате рисковать жизнью на площади Карла Второго.
