– Дело в том, что монсеньор Асколи больше не является секретарем папского нунция в Венеции.
– Что?!
– В конце декабря он был назначен ауксилиарным епископом Неаполя.
– Как?
– Вот почему мы не сможем вознаградить Ваш труд. Вы это должны были знать.
– Но может быть… может быть, хотя бы половину. Ведь занятие на самом деле было непристойным.
– С этим мы согласны. Но как Вы знаете, мы платим только тогда, когда донос приводит к конкретному результату. А тут результата никакого не может быть. Венеция не может позволить себе провоцировать Бурбонов.
– Чуть-чуть, хотя бы за мои расходы.
– Какие расходы? Билет в театр Вам не надо было покупать – Вас пригласил граф дю Нор. И еще в свою ложу при этом.
– Но я же не могу жить на… то есть… Давайте договоримся, Ваше Высокопревосходительство. Давайте вернемся к старому договору, то есть к полной ставке. Я готов снизить месячный оклад, даже на двадцать пять процентов. Но чтобы быть в штате. Чтобы была хоть какая-то стабильность. Вы понимаете? Я Вас искренно прошу. Я Вам даю слово, что доносы мои будут полноценны.
– К сожалению, нет.
– Ради бога, Ваше Высокопревосходительство, – конфидент чуть не встал на колени.
– Кстати, еще одно дело.
– Какое, Ваше Высокопревосходительство? – конфидент обнадежился, будучи готов выполнить любое поручение, лишь бы за него заплатили.
– Синьория Вас просит больше не общаться с русскими.
– Не понимаю?
– Очень просто. Если граф дю Нор будет Вас приглашать куда-нибудь, отказывайтесь. И не только граф дю Нор. Вам также запрещается общаться с членами его свиты.
– Но я же не принадлежу к патрицианскому сословию, которому закон не разрешает знаться с иностранными дипломатами. И граф дю Нор не приехал в Венецию в качестве дипломата.
– Неважно. В данном случае всем конфидентам запрещается общаться с русскими.
– Я могу спросить, почему было принято это решение?
– Я не буду повторяться.
Конфидент не знал, что еще сказать. Его зрение затуманилось. В кабинете и так было темно. Люстры не было, по сторонам на мрачных стенах слабо горели две кривые свечи, и конфидент заметил, как тьма постепенно поглощает профили инквизиторов.
– Но Ваше Высокопревосходительство? – вымолвил он робким голосом.
– Ступайте.
Конфидент растерянно встал, поклонился и, не торопясь, пошатываясь, удалился из зала.
Выйдя из дворца на набережную, он устало посмотрел на остров Сан-Джорджо Маджоре на противоположной стороне бухты. Огненное солнце, заходящее за церковью, бросало последние лучи на рябь свинцовой воды. Тонкий слой хлопчатых облаков лежал на зеленом шпиле, и воздух наконец был живым и чистым. Но все же какой-то странной под этим сумрачным покровом казалась ему церковь. Он сосредоточил взгляд и вместо острова со стройной красной колокольней и белым палладианским фасадом увидел остров с высоким золотистым шпилем на желтой барочной колокольне, загороженной низкой прибрежной куртиной с множеством амбразур.
