– И кто победил в вашем споре? – тряслась Нелидова.
– О, мадемуазель, джентльмены не спорят, чтобы побеждать. Сам Вольтер говорил: «Может быть, я не согласен с вашим мнением, но я буду бороться до гробовой доски, чтобы вы имели право его высказать».
– Он также сказал, что если бы Бога не было, Его следовало бы выдумать, – печально отметил граф Салтыков. – И это, господа, очень пугает.
Компания спустилась с моста и сквозь сгущающийся туман направилась в сторону Арсенала. Цесаревич заметил, как спокойно и непринужденно прокуратор Пезаро, занимающий второй по важности чин в Светлейшей Республике, шел по простонародному кварталу. Его сопровождало всего два охранника, и то они шли где-то в задней части процессии, не очень волнуясь о его безопасности. Деловитые резвые горожане останавливались и кланялись Пезаро, который отвечал простыми жестами признательности и благожелательности. Русские поражались этой межсословной близости. Как так можно, думали они, что такой высокопоставленный представитель государства так неформально ведет себя с народом?
После нескольких шагов цесаревич очутился в плотном тумане, не видя ничего, кроме белого густого пара.
– А куда, собственно говоря, – спросил он, – мы направляемся, Ваше Высочество?
– К Арсеналу, Ваше Сиятельство, – непонятно откуда раздался голос прокуратора. – Мы хотим Вам показать, где строится наш флот.
– Где я? – крикнул кто-то.
– Я ничего не вижу! – добавил другой голос.
– Не волнуйтесь, дамы и господа, – Пезаро утешал гостей. – Туман сейчас рассеется.
– Я боюсь! Где все?
– Пожалуйста, не бойтесь, мадам.
– Ого!
– Incroyable!
– Venezia, ti amo![18]
– Мне страшно!
– Все будет хорошо.
– Боже, какая красота!
– Как во сне!
– Ничего не видно. Ничего!
– Ой!
– Пашонок, wo bist Du?[19]
– Цыц!
– Ваше Сиятельство, это Вы?
– Это Куракин.
– Ужас! Как отсюда выйти?
– Да зачем выходить?
– А Арсенал еще далеко?
– Ну, как Вам сказать…
– Я хочу в гостиницу.
– Сейчас, моя милая, сейчас. Не бойся.
– Вот это да…
Казанова случайно стукнулся головой, входя в низкую арку и сразу понял, где он находится: в соттопортего деи Прети. В конце длинного, удушливого пространства стало светлее. Наклонив голову, он пошел туда, зная, что выйдя из этого соттопортего и завернув направо, окажется на кампо Брагора. Он вышел и сквозь редеющий пар увидел лицо. Женское лицо. Лицо Александры. Она была одна. Его охватило замешательство. Он оцепенел. Она поняла, что он опять комплексует, и он понял, что она это видит. Она улыбнулась.
