Примечание. В США с новой экономической стратегией обойтись намного умнее и осторожнее – там никто и никогда не стремился бороться с рекордными показателями дефицита бюджета, добиваться совершенного дерегулирования экономики и выполнять прочие положения «Вашингтонского консенсуса», включая важнейшие из них – невмешательство государства в деятельность субъектов свободного рынка. Вот что по этому поводу замечает Ноам Хомский в уже цитированной книге «Прибыть на людях»:
«Рейгановской администрации не требовалось разъяснять доктрину “реально существующего капитализма свободного рынка”. Ее сотрудники являлись мастерами своего искусства: превознося прелести рынка перед бедными, они гордо похвалялись перед деловым миром тем, что Рейган “дал больше субсидий американской индустрии, чем любой из его предшественников более чем за пол века”, – слишком уж скромное утверждение, ибо они превзошли всех предшественников вместе взятых, когда “руководили крупнейшим сдвигом в сторону протекционизма после 30-х годов XX века“, – так комментировал рейгановское десятилетие обзор в журнале „Форин афферз “. Без этой и других крайних мер государственного вмешательства в рынок сомнительно, чтобы сталелитейная, автомобильная, станкоинструментальная или полупроводниковая промышленности справились с японской конкуренцией или же оказались способными лидировать в новых технологиях с важнейшими для всей экономики последствиям».
Как подтвердила практика на примере той же Великобритании, неолиберализм с его чудодейственным бальзамом – монетаризмом, не может похвастаться заметными экономическими успехами. Возникает вполне естественный вопрос: по какой же причине его разработчики так настойчиво продолжают навязывать миру именно эту экономическую модель?
Ответ на этот вопрос прост и очевиден.
Во-первых:
«Доля национального дохода, приходящегося на 0,1 % самых богатых граждан США, увеличилась с 2 % в 1978 году почти до 6 % к 1999-му. При этом соотношение средней заработной платы топ-менеджера и рабочего в американских корпорациях выросло с 30: 1 (в начале 1970-х) до почти 500: 1 к 2000 году».
Дэвид Харви «Краткая история неолиберализма»
Реванш, о котором все годы «славного тридцатилетия» кейнсианства сладко мечтал крупный капитал, состоялся, и именно благодаря неолиберализму. При этом капиталу удалось вернуть с лихвой ту долю прибыли, которую он имел до начала Великой Депрессии и которую он временно потерял в результате «кейнсианской революции».
