Я устал и радовался предлогу отдохнуть. Андрей (шофера звали Андреем) изуверился в возможности выбраться самостоятельно, и в нем кипело желание высказаться. Пара подобралась согласная. Дорожные дела и проблемы мы обсудили сполна. И, уверяю вас, обсуждение это происходило в обстановке полного согласия и взаимопонимания.
А потом появился человек в серой форменной одежде с копной волнистых серебряных волос над лицом внушительным и строгим. Выбрался он из газика, у которого с левой стороны вместо прожектора был приспособлен радиорупор, легко шагнул к нам и, покачав головой, сказал односложно: "Да-а..."
Андрей, вины которого в происшедшем не было, тоже покачал головой и сказал: "Да-а". Но сказал он это тоном таким сокрушенно-извиняющимся, что мне, право же, стало за него неловко.
- Тяжелая у тебя телега... Что ж, попробую, испыток - не убыток. Трос-то хоть у тебя есть?
И трос был, и лопата, и солома рядышком, но попытка все-таки провалилась. Милицейский газик, соединенный буксиром с засевшим грузовиком, взвывал, урчал, взрывался каскадом стонущих утробных звуков, из-под колес его вылетали ошметки грязи и, глухо чавкая, падали на землю. Он удивительно походил на преданного цепняка, который, исполняя хозяйскую волю, готов вывернуться наизнанку и уж никак не повинен в том, что это у него не получается.
Оно и до начала было ясно, что не получится, но, вопервых, "испыток не убыток", а во-вторых, возникают, как знаете, обстоятельства, когда пренебрегают очевидным не для людей, а для себя, для того, чтобы потом наедине с совестью можно было оставаться без беспокойства.
Газик ерзал, урчал, рвался с привязи, грузовик напрягался всем своим корпусом, бился в отчаянном усилии помочь, но вся мощь сопряженных ста с лишним лошадиных сил тонула в жидком месиве, которое, казалось, хлюпало от жадности и слепого торжества.
Тогда хозяин газика заглушил мотор, чуть сдал машину назад. Когда Андрей снимал трос, он высунулся из кабины и, полуобернувшись, сказал:
- Трактором надо, машиной не возьмешь. В общем, чю-то придумаем. А вы, - это уже ко мне, - если торопитесь, садитесь ко мне.
Я отказался. Хотя провели мы с Андреем вместе считанные часы, но переговорить успели о многом и мне почему-то подумалось, что сейчас как раз тот случай, когда надо пренебречь очевидным ради себя.
- Что за дядька? - я кивнул вслед газику с радиорупором вместо прожектора.
- Наш старший Гос, Чепурной.
- Как думаешь, пришлет трактор?
