За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
— Получил от князя Андрея нынче, — сказал он княжне Марье: — не читала?
— Нет, mon père,[61] — испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма̀, про получение которого она даже не слышала.
— Он пишет про войну про эту, — сказал князь с тою сделавшеюся ему привычною, презрительною улыбкой, с которою он говорил всегда про настоящую войну.
— Должно быть очень интересно, — сказал Десаль. — Князь в состоянии знать…
— Ах, очень интересно! — сказала m-llе Bourienne.
— Подите принесите мне, — обратился старый князь к m-lle Bourienne. — Вы знаете, на маленьком столе под пресс-папье.
М-llе Bourienne радостно вскочила.
— Ах нет, — нахмурившись крикнул он. — Поди ты, Михаил Иваныч!
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядываясь, бросил салфетку и пошел сам.
— Ничего не умеют, всё перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m-lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, никому не давая читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и разложив пред собою план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца. Он смотрел на план, очевидно погруженный в свои мысли.
— Что̀ вы об этом думаете, князь? — позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
— Я? я?… — как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
— Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
— Ха-ха-ха! Театр войны! — сказал князь. — Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что̀ ее отец говорит, правда.
— При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, — проговорил князь, видимо думая о кампании 1807-го года, бывшей, как ему казалось, так недавно. — Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
— Но, князь, — робко сказал Десаль, — в письме говорится о Витебске…
