Все свободные люди, где бы они ни жили, являются сегодня гражданами этого города, Западного Берлина. И поэтому я, как свободный человек, с гордостью могу сказать: «Я берлинец».
На последних словах американского президента площадь утонула в овациях.
Фразу «Я берлинец» Кеннеди произнес на немецком языке. В черновике речи Кеннеди, который хранится в экспозиции музея современной истории Германии в Бонне, отмечено, что сначала в речи планировался целый абзац на немецком. Но Кеннеди, как умелый оратор, вовремя понял, что излишнее усложнение ни к чему – достаточно произнести только одну, но самую важную и яркую фразу. И тем продемонстрировать безграничную солидарность с жителями Западного Берлина. Именно эта фраза вошла в историю.
Спустя некоторое время распространилась легенда, которая гласила, что Кеннеди совершил ошибку, употребив артикль «ein» перед словом «берлинец». Мол, в таком сочетании «берлинец» означает не жителя города, а популярный пончик с наполнителем из фруктового джема, и именно смех над этой ошибкой стал причиной возбуждения слушателей на площади.
Это не так.
Во-первых, в Берлине никто не называет подобный пончик «берлинцем» – так он называется в других городах страны. Сами берлинцы называют его Pfannkuchen, т. е. дословно «пирог со сковороды», а по смыслу – «блинчик».
Во-вторых, поскольку Кеннеди не утверждал прямо, что он живет в Берлине, а говорил о своем духовном родстве с берлинцами, то использование неопределенного артикля здесь вполне оправданно. Действительно же звучавший на площади смех был вызван другой спонтанной шуткой американского президента. Произнеся фразу «Я берлинец» по-немецки, он добавил уже по-английски:
– Я благодарен переводчику за то, что он перевел мою немецкую фразу.
Дело в том, что переводчик, синхронно переводивший речь с английского, повторил слово в слово и немецкие слова Кеннеди.
Именно в этой своей речи Кеннеди зафиксировал и важнейший тезис необходимости объединения Германии.
– Эта стена оскорбляет не только историю, она оскорбляет человечность. Эта стена разделяет семьи, отделяет мужей от жен, братьев от сестер. Люди, желающие жить вместе, насильно отделяются друг от друга. Что верно для Берлина, верно и для Германии: подлинный мир в Европе не может быть обеспечен до тех пор, пока каждому четвертому немцу отказано в основополагающих правах свободных выборов.
За восемнадцать лет мира и проверенной надежности нынешнее поколение немцев заслужило право быть свободными, включая право воссоединиться с семьями в длительном мире, в доброй воле по отношению ко всем и каждому.
