Не менее странно выглядела дама. Во-первых, несмотря на то, что она, несомненно, пришла с улицы, дама была простоволосой: на голове у неё не наблюдалось ни платка, ни шляпки. А всем известно, что ходить с непокрытой головой имеют смелость только продажные женщины. Одета она была тоже неподобающе. В штаны! Штаны особям женского пола тоже носить было неприлично, и носили их лишь отъявленные суфражистки, не боящиеся общественного порицания. Странной формы брюки, широкие в талии и суженные внизу, несомненно, составляли с блузой единый ансамбль. Как и передник у супруга, а их взаимный статус Наталка определила безошибочно, костюм жены вместо того, чтобы быть однотонным, изобиловал чудовищной раскраской и весь был в жутких розочках на зеленовато-голубом фоне. На открытых, голых, о ужас! ногах была странная обувь: туфли на высоченных каблуках со срезанными носками и открытыми задниками. Наталка, хоть и понимала, что это неудобно, просто уткнулась взглядом на, выглядывающие из открытых носков недотуфель, обнаженные пальцы ног хозяйки дома, увенчанные ядовито-фиолетовыми, явно крашеными, ногтями.
— Точно, шлюха! — решила Наталка.
Украдкой решилась взглянуть в лицо даме. Там тоже было всё непонятно: женщина оказалась коротко стриженной, «под мальчика», только у висков интимно расположились затейливо завитые два локона. Из-под короткой причёски на неё презрительно смотрело красивое и надменное лицо, сверх меры нагруженное косметикой. Тонкие брови были сведены у переносицы в гневную складку, глаза с неестественно длинными ресницами от злости сузились так, что определить их цвет не представлялось возможным, а накрашенные губы плотно сжаты и представляли собой узкую ярко-красную полосу. Обилие грима привело Наталку к догадке, что возможно дама вовсе и не гулящая, а артистка, те тоже красятся без меры. Девушка вспомнила, что когда они в гимназии ставили любительский спектакль, то приглашённый из губернского театра гримёр их так раскрасил, что было стыдно на сцену выходить.
— Вульга-а-арно! — смешно передразнивал гримёр самую робкую гимназистку Любочку, осмелившуюся возразить против яркого грима. — А вы как думали, курицы! — кричал он в ответ на упрёки. — Зритель должен видеть каждую эмоцию на вашем лице. А что он увидит, если вы будете выглядеть как бледные поганки?
— Всё-таки, актриса! — вздохнула про себя с облегчением Наталка. — Возможно, ей удастся всё объяснить. А когда эта, прямо скажем, пикантная ситуация разрешиться, можно будет и определиться по месту пребывания.
