— Товарищи, юнкера командира подбили!
Он уже не чувствовал, как его, падающего, подхватили и отнесли в тыл. Очнулся только от того, как нежные руки протирали ему глаза и лоб. Открыв глаза, он увидел перед собой улыбающееся и одновременно тревожное лицо Глаши в красной косынке.
— Привет, сестренка! — слабым голосом вымолвил он.
— Привет, братишка! — в тон ему ответила девушка и поцеловала его лоб. — Везунчик ты, пуля только слегка висок задела, кожу расцарапала.
— А Кирилл где? — спросил он, ощущая, как к нему медленно возвращаются силы.
Глаша меж тем ловко бинтовала ему голову.
— Здесь он, а как же без него! Мы вместе с товарищем Арсением пришли, а то, видать, вы без нас никак не справитесь.
Николай сел и потрогал повязку на голове и прислушался к своим ощущениям. Рана саднила, и еще легкое головокружение, которое, однако, уменьшалось.
— Ну, я пошел. — сказал Николай и не без труда поднялся, слабость пока отступала неохотно.
— Ты куда? — обеспокоенно заметалась Глаша. — Тебе нельзя, нужно отлежаться.
— К своим, а то без меня, боюсь, они таких делов наделают. Сама же сказала, что царапина.
Поняв, что Николая не остановить, Глаша только сокрушенно махнула рукой:
— Увидишь Кирилла, посмотри, чтобы не лез на рожон. А то он у меня такой же отчаянный, как и ты: два сапога пара.
Он успел вовремя. Оставшиеся в живых офицеры и юнкера сдались, и повстанцы постепенно втягивались в здание и начали зачистку огромного комплекса гостиницы. Злость на офицерье был так велика, что солдаты бросились избивать сдавшихся. Едва Заломов вошел в фойе, как его взору сразу бросилась картина расправы победителей над осужденными. Несколько солдат прикладами и ногами были юнкера, совсем еще мальчишку, впрочем, такого же, как он. Юноша уже не сопротивлялся, а только сжался в комок и стонал.
— Прекратить! — бешено заорал Заломов.
Солдаты замерли. Он понял, что их нужно было срочно чем-то отвлечь.
— Петров! Часовым на вход марш! Начальникам отделений, каждому отделению по этажу. Пройти по всем номерам, заглянуть в каждое помещение. Всех подозрительных обыскать, разоружить и арестовать! Юнкера и офицеры могут быть переодеты, поэтому прошу обращать внимание на нагар на правой руке от пороховых газов и синяки на плече от приклада. Место сбора арестованных — здесь, в фойе. Замеченные в самосуде и издевательствах над пленными будут отданы под революционный трибунал.
Уже отвыкшая от повиновения солдатская масса, почувствовав твёрдую руку, инстинктивно стала выполнять приказания.
