— Вы уверены? — спросил князь.
— Конечно! Смотрите, чем Вам не Меч Тамералана?
— Вы отдаете себе отчет, какой тайной мы будем с Вами связаны? — дождавшись утверждающего кивка от барона, князь продолжил. — И, надеюсь, понимаете, что ждет того, кто вздумает предать факт подмены огласке.
— Заверяю Вас в своей преданности, князь. Подмены никто и не заметит, ведь никто не знает в точности, каков он, Меч. Ничего не мешает Вам утверждать, что у Вас существует с ним связь.
— Действительно, чем не выход? — согласился Кронберг, окончательно пришедший в себя. — Вот только…. — прервав недосказанную мысль, он резво, несмотря на ноющую рану, вскочил с дивана. — Пошли!
В гостиной они застали такую картину: на кресле с влажным платком на лбу сидела Catherine, рядом на стуле дежурила ахметова внучка, сам дворник молча и скорбно стоял возле трупов, сложенных на стульях возле входа, батюшка, пропустивший все события, храпел в углу, а помощники курили на улице.
Решив, что действовать надо быстро, они пригласили дворника в кабинет и завели с ним доверительную беседу, не забыв угостить заморский сигарой:
— Дружище, ваша внучка такая милая, расскажите о ней.
Старик, как и все дедушки гордящийся своим отпрыском, принялся с охотой рассказывать, что внучке Айгуль уже семнадцать лет, хвастался ее успехами в учебе, вот только о родителях упомянул вскользь и мимоходом. Однако немцы настаивали, и Ахмету пришлось признаться, что его дочь была гулящей девкой и понесла невесть от кого, хотя сама утверждала, что отцом дочери был гвардейский офицер. Предложение, которое сделали члены Братства Звезды, поначалу его очень смутило. Однако цена вопроса показалась подходящей, и согласие деда было получено.
Они спустились обратно в гостиную, и Ахмет без лишних церемоний подозвал девушку:
— Айгуль, ты выходишь замуж за этого господина. — он указал своим кривым пальцем на князя Кронберга, а тот при этом изобразил вежливый кивок. — Так будет лучше для тебя и для всех.
— Яхши, бабай[5]! — девушка в знак покорности склонила голову, опустила глаза и только ее ресницы часто-часто подрагивали.
— Завтра крестишься, по православному обряду. — добавил Ахмет.
Девушка в испуге посмотрела на своего деда. Князь, решив разрядить ситуацию, подошел к своей невесте, взял ее руку и поцеловал со всевозможной учтивостью:
— Так надо, Айгуль! — тихо сказал он. — Я — лютеранин и моя вера признает браки с православными. Завтра наречем тебя при крещении Наташей.
