Кровь отлила от лица Медведев. Он сжал трубку до боли в пальцах и устало произнес:
— Какая же ты мразь, Хорхе.
Йен протянул руку за телефоном, но Медведев отстранился и выпалил в трубку:
— Когда все это закончится, я найду тебя!
— Боюсь, что, когда это «закончится», ты уже не в силах будешь что-либо сделать, — холодно ответил Реверте. — Прощай.
Медведева объял ужас. Он понял, что проиграл, но подумал не о себе, а об Ирине.
— Хорхе! — крикнул он. — Ты не можешь со мной так поступить! Стой! Давай договоримся, Хорхе!
Йен протянул руку и вырвал у Медведева телефонную трубку.
— Поболтал, и хватит, — с усмешкой пробормотал он, убирая телефон в карман.
Несколько секунд Алексей Андреевич сидел молча, пытаясь осмыслить все, что произошло. Он все еще не мог поверить в предательство Хорхе Реверте. Два года назад сын Хорхе, студент одного из московских вузов, попал в неприятную историю, связанную с продажей наркотиков. Парню грозила тюрьма, и Медведеву пришлось подключить все свои связи, чтобы вызволил его из беды. Реверте клялся, что сделает для Медведева все, что тот пожелает.
Алексей Андреевич горько усмехнулся. Реверте не посмел бы так поступить, если бы он, Медведев, все еще был крупным чиновников, а не простым российским пенсионером, попавшим в жесткий переплет.
Йен достал из кармана зубочистку и сунул ее в рот. С Медведевым он больше не разговаривал. В его глазах Алексей Андреевич больше не был человеком.
Теперь он всего лишь товар для обмена, и не более того.
Медведев поморщился от резкой боли в груди.
— Эй… — тихо окликнул Алексей Андреевич. — Можно тебя спросить?
Йен покосился на Медведева, но ничего не ответил. Тогда Медведев спросил:
— Куда вы меня везете?
— На обмен, — небрежно обронил Йен и снова уставился в окно.
— Послушайте… — Медведев кашлянул и схватился рукою за покалеченную грудь. — У меня на счету есть деньги. Десять тысяч евро — это мелочь. Это ничто. Я знаю, что вам хорошо за меня заплатят, но вы… оба… все равно не увидите этих денег. Реверте все прикарманит себе, а вы останетесь на бобах!
— Говори-говори, — усмехнулся Йен. — Главное — не рыдай. Я терпеть не могу, когда мужики плачут. Я помню, как ты сопел в кабинете у босса. Если ты снова это сделаешь, я за себя не ручаюсь.
— Йен, ты не понимаешь! Я могу дать тебе миллион! И ты больше не будешь зависеть от старого лиса! Давай заедем в банк!
— Чтобы ты натравил на нас полицию? — Йен покачал головой. — О нет. Не считай нас за идиотов.
