— Почему же не сейчас? — расстроилась журналистка. — Давайте назначим встречу. Например, в кафе. Вы какую пищу предпочитаете?
— Горячую. Но сейчас…
— Горячую? Это остроумно! Вас как зовут?
— Анна, извините, но я бы хотел поговорить с Кирой Полях. Это возможно?
— Конечно. Так как вас зо…
— Меня зовут Егор Кремнев, — едва сдерживая раздражение, ответил Егор. И добавил, делая упор на каждом слове: — Будьте так добры, пригласите к телефону Киру Полях.
— Хорошо. Только обещайте мне, что мы…
— Обещаю, — оборвал журналистку Кремнев. — Только после разговора с Кирой.
— Спасибо. Я очень рада. Кто, вы сказали, вам нужен?
— Кира Полях.
— Хм. — Возникла небольшая пауза. — А кто это?
— То есть, что значит «кто»? Она работает журналисткой в вашей газете.
— Гм… — задумчиво повторила Анна. — Кира Полях… Кира Полях… Я, конечно, спрошу у коллег, но, насколько я знаю, в нашей газете нет журналистки с таким именем. Подождите минуточку…
В трубке вновь заиграла музыка.
— Черт! — тихо выругался Егор. — Работнички!
— Алло, — вновь заговорила Анна. — Вы еще здесь?
— Куда ж я денусь?
— Я очень рада. В общем, как я вам и говорила, в нашей газете не работает журналистка по имени Кира Полях.
— Вы уверены?
— На все сто. Если, конечно, вы мне правильно назвали ее фамилию.
— Спасибо, — тихо проговорил Егор и нажал на «отбой».
Посидел минут пять молча, глядя в одну точку перед собой, и произнес упавшим, хрипловатым голосом:
— Купился… Как мальчишка…
Потом передернул плечами и провел по лицу ладонью, словно смахивая с него невидимую паутину.
На следующее утро Егору позвонил следователь Шатров.
— День добрый, — в своей мрачной манере поприветствовал он Егора. — Вы все еще интересуетесь делом Ольги Вершининой?
— Да, — ответил Кремнев. — У вас есть новая информация?
— Есть. Час назад бульдозерист Иван Фролов был найден мертвым.
— Погоди, командир… — Егор сел в постели и тряхнул головой. — Ты говоришь о том бульдозеристе, благодаря показаниям которого Вершинину оправдали?
— Да. Я говорю о нем.
— Черт… — Кремнев потер пальцами лоб. — Но ведь это… Это была последняя зацепка, так?
— Так.
— Что с ним случилось?
— Его зарезали. Воткнули нож под ребро. А перед этим избили. Выбили три зуба и сломали нос.
— Есть какая-нибудь версия?
— Версия у меня одна.
— Вершинина?
— Да. Фролов был единственным свидетелем. И в случае пересмотра дела его показания могли стать решающими. Вот его и убрали.
— Есть шанс найти убийцу?
— Боюсь, что нет. Ни следов, ни зацепок. Стопроцентный «висяк». Ладно, друг, извини, что разбудил. Будет что-нибудь новое, я тебе позвоню. Бывай!
