Бегунов убрал руку с ушибленной челюсти и, вытянув шею, стал озираться по сторонам.
Ольга и Сашок сидели в креслах метрах в двадцати от них. Бегунов попытался вскочить, но Марат Рафикович положил ему на плечо широкую сильную ладонь и заставил его сесть обратно в кресло.
— Не спеши, дружище. Нам надо поговорить.
— Зачем вы оставили их наедине? — гневно спросил Сергей и сбросил руку оперативника со своего плеча.
— Остынь! — резко сказал Марат Рафикович. — Остынь и успокойся.
Бегунов покорно откинулся на спинку кресла.
— Вот и хорошо, — похвалил старый опер. — Теперь можешь спрашивать.
— Что между ними произошло? Почему она его ударила?
— Ничего. Они просто сидели и беседовали. Она спокойно слушала, спокойно отвечала. И вдруг, ни с того ни с сего, вскочила с места и дала ему по физиономии.
— Ни с того ни с сего? — не поверил Сергей. — Вы хотите сказать, что Ольга Антихович сумасшедшая?
— Она не сумасшедшая, — спокойно ответил Марат Рафикович. — Она очень хитрая. Ты имеешь дело с убийцей.
— Между прочим, суда еще не было, и приговор ей никто не выносил, — неприязненно проговорил Бегунов.
— Вынесут, — спокойно заверил его пожилой опер. — Можешь в этом не сомневаться. Но для начала нужно доставить ее в Москву. И я сделаю это, даже если мне придется связать тебя по рукам и ногам.
Марат Рафикович достал из кармана сигарету, посмотрел на табличку «Не курить» и со вздохом спрятал пачку обратно в карман.
* * *
В Москву прилетели вечером. Начинало смеркаться. Погода не радовала. Дождя, слава богу, не было, но под ногами, в тусклом свете желтых фонарей, поблескивали огромные лужи.
Сергей был бледен. Со своими напарниками он не общался.
Сашок вновь напялил на уши свой плеер. Марат Рафикович все время держался рядом с Ольгой, не давая Бегунову возможности заговорить с ней.
К машине их вел агент Егор Кремнев. Бегунов всегда уважал этого сильного и скупого на эмоции человека, но сейчас даже он показался Сергею обыкновенным грубияном.
«Какого черта мы все здесь делаем? — с горечью думал Сергей. — Четыре здоровых, сильных мужика ведут под конвоем хрупкую девушку».
Бегунов остановился чуть ли не посреди лужи и задумался. Егор Кремнев, шедший позади, налетел на него и едва не сбил с ног.
— Твою мать! — выругался Кремнев. — Ты что, птенец, остолбенел?
Сергей повернулся к Кремневу и произнес глухим клокочущим голосом:
— Егор Иванович, на этот раз я вас прощаю. Вы были не в себе. Но впредь я попросил бы вас воздержаться от подобного тона.
