— А как он нажил такие деньги? — жадно спрашивал Майкл.
— Это, сынок, длинная история. Началось с того, что после первой мировой войны Джилкристы сумели за бесценок купить у правительства семь судов типа «Президент» и перепродали их потом пароходной компании «Доллар лайн» с миллионным барышом.
В другой раз Дрю-отец повествовал своим отпрыскам о транспорте преуспевающего олигарха:
— Старик прикупил себе этой весной еще одну яхту. Теперь их у него три. А сыну, не Тэду, а младшему — Чарльзу, подарил «Линкольна». Кузов отделан внутри леопардовыми шкурами по две тысячи долларов штука. Ни центом меньше! Сам-то старик больше любит лошадей.
Соседями у Дрю были сплошь русские молокане, выходцы из царской России. Поволжские хлеборобы, они не признавали попов, отвергали обряды официальной церкви, отказывались от службы в армии. Молокан сослали на Кавказ, потом, в поисках лучшей доли, они бежали в Америку. Большинство сектантов сгибло в нищете, но некоторым удалось обзавестись «фармами», выбиться в люди.
Майкл часто играл вместе с детьми молокан, иногда даже ночевал у них и вскоре выучился русскому языку. Мальчик отличался феноменальной памятью и незаурядными лингвистическими способностями. Но говорил он по-русски хоть и бегло, однако так же, как и его невольные учителя: «теперича», «выдюжал», «негоже», «слухай».
Заодно Майкл пристрастился к национальной русской кухне. Щи с кислой капустой, со сметаной и красным перцем, вкусно пахнущий черный ржаной хлеб, испеченный на поду русской печи, соленые огурцы с ароматом укропа казались ему куда вкуснее пресных блюд в доме отца.
Еще до того, как Майкл окончил колледж, Дрю-отец успел разориться. В период короткого бума он пустился в спекуляции земельными участками, выгодно продал восемьсот акров земли, на вырученные деньги приобрел перуанские облигации, часть денег вложил в кубинский заем, но внезапно за один день потерпел крах из-за падения курса этих ценных бумаг. Пришлось продать ферму с остатками земли, купить место биржевого маклера и перебираться в город.
В Лос-Анжелосе Дрю поселились на задворках Алварадо-стрит в скромном домике с гаражом, в котором стоял уцелевший от распродажи старенький «шевроле». Обходиться без него в городе, растянувшемся вдоль автострады на тридцать миль, было попросту невозможно.
Майкл никогда не придавал большого значения наукам, предпочитая тратить время на теннис и бейсбол. Но великолепная память выручала. Обложившись учебниками за три дня до экзаменов, он неизменно ухитрялся получать высшие оценки, а при выходе из лосанжелосского колледжа даже был награжден похвальным листом.
