Местом своего жительства в Соединенных Штатах Патканян избрал город Аллентаун, близкий к Нью-Йорку где у Патканяна завелись небольшие коммерческие дела, и к Филадельфии, где обосновалась целая колония армян-эмигрантов.
Шли годы. Надежды на падение большевистской России таяли. Быстро таяли и сбережения. Фамильные драгоценности рода Патканянов давно перекочевали в ломбард. Семья жила только на скудные финансовое подачки американских благотворительных обществ.
Наконец, почти в одно время умерли от тифа муж и жена Патканяны. Сестра Перча вышла замуж за удачливого продюсера из Аризоны, младший брат поступил в военно-морской флот и сгинул где-то на Гавайских островах. Перч остался один, наедине со своей лютой, неугасимой ненавистью к красным, которые лишили его всего, обрекли на нищенское прозябание.
Работать на конвейерах автомобильных заводов «Дженерал моторс», в скотобойнях Свифта в Чикаго или на дорожном строительстве в западных штатах страны Перчу не улыбалось. Вместе с тем он не имел способностей, необходимых для репортера, киноартиста, на худой конец — банковского служащего. Но физически был очень силен, несмотря на средний рост и узкие плечи, отлично бегал, плавал, владел боксом. И Перча охотно взяли в федеральное бюро расследований агентом «джи-мэном».
К этому времени при содействии «Матримониальной службы Филда» он женился на бойкой блондиночке Джуди Коллинз, дочери скотовода из Орегона, и поселился в Восточном Бронксе.
От армянского у Перча осталась разве только привязанность к лоби — отваренной фасоли с мелким луком, бозбашу — густо наперченному борщу — и другим блюдам национальной кухни.
Но одном Перч не изменил себе. Его ненависть к коммунистам не ослабела. Это ценное качество было замечено. Перч начал продвигаться вверх по ступеням служебной лестницы. Решающим оказался для него разговор с сержантом из Си-Ай-Си. Случай свел их в баре. Плечистый, краснолицый сержант сорил деньгами и, основательно подвыпив, почему-то воспылал симпатией к молодому армянину.
— Ты глупец, дружище, — безапелляционно заявил сержант, разглядывая на свет вино в тонком бокале, смачно размалывая крепкими зубами бифштекс. — За каким дьяволом ты торчишь в ФБР? Такие парни нужны и нам. Хочешь, я сведу тебя кое с кем?
Предложение пришлось Перчу по душе. И не прошло полугода, как он очутился в разведывательной школе под Майами. Человек без родины, внутренне опустошенный, Перч не затруднял себя никакими угрызениями совести, охотно учился убивать голыми руками, взрывать мосты и заводы, отравлять водоемы, шифровать секретные донесения.
