— Ежели тебе утром кипяточку потребуется или еще чего, ты, батюшка, только скажи. Я женщина старая, сырая, но для своего квартиранта всегда потружусь. Вот мы с тобой для начала и попьем сейчас чайку.
За чаем старуха говорила без умолку. Похвалилась внучатами, рассказала, как ездила летом в гости к невестке и там вставила себе золотой зуб, пожаловалась на соседку, что обирает квартирантов, а заботиться о них не хочет ни на грош. Михайла поддакивал, изредка вставлял осторожные вопросы. Бессонные ночи, постоянное нервное напряжение вконец измотали его. После горячего чая в тепле потянуло ко сну с такой силой, что временами Михайла переставал слышать хозяйку. Наконец даже старуха заметила состояние своего квартиранта.
— Да ты, никак, дремлешь, батюшка? Совсем я тебя заговорила. Беги-ка в милицию, пропишись, да и ложись почивать.
Сон как рукой сняло! Михайла рассчитывал дня три-четыре прожить без прописки.
— После, бабушка, успеется.
— Нет, батюшка! У нас с этим строго. Участковый наказывал: станет человек на жительство, сей же час его прописывать. Не сделай по-ихнему, еще жучить меня начнут, старую.
— Ногу я растер, ступить больно, бабушка!
Кончился разговор тем, что старуха согласилась сама съездить в паспортный стол и оформить прописку.
Отдав паспорт, Михайла в волнении зашагал по комнатушке.
Старуха удивилась, застав квартиранта бодрствующим. Не желая расспрашивать хозяйку, Михайла пытливо вгляделся в ее морщинистое лицо. Оно сохраняло свое обычное благодушное выражение.
— Так и не ложился, батюшка?
— В баню надо сначала. Помыться с дороги.
— Тоже верно. На вот, милый, мочалочку.
В бане Михайла соскабливал с себя многодневную грязь, жадно прислушиваясь к разговорам вокруг; потом побрился и почувствовал прилив бодрости. Но мысли все время возвращались к саквояжу, спрятанному на чердаке под печным боровом. Пистолет бесшумного боя, шифровальные блокноты, деньги, чистые бланки для разных справок и удостоверений, документы — все находилось там.
Домой Михайла вернулся не сразу. Сначала, не замедляя шага, прошел мимо входа, длинным туннелем тянувшегося во двор. Потом, зорко поглядывая вокруг, обогнул квартал, вышел из переулка к каменной стене и только тогда вошел во двор. Вручив хозяйке червонец, Михайла отправил ее за баранками, а сам перенес саквояж с чердака в свою комнату и спрятал его под расхлябанными половицами.
Наставления инструктора разведывательной школы Майкла-«верзилы» требовали провести хотя бы первые две-три ночи на стороне, пока не станет ясно, что прописка не вызвала никаких подозрений. Но Михайла так изнемог, так манила к себе мягкая чистая постель, что он махнул на все рукой. Положив под подушку пистолет, тщательно проверив дверной запор, Михайла выключил свет и мгновенно уснул.
