На том месте, где незнакомец остановил машину Петренко, на глинистой обочине обнаружились перекрестные отпечатки шин. Тимофей без труда опознал характерный рисунок протектора своих покрышек с вулканизационной заплатой на левой задней шине. После долгих поисков удалось разыскать и пустую бутылку, выброшенную Тимофеем из кабины.
Картина начинала проясняться.
По телефону Маркуш связался с Хабаровском и подробно доложил обо всем начальнику краевого управления госбезопасности.
В Хабаровске много горбатых улочек. Мощенные булыжником, а то и просто посыпанные шлаком, они взбираются на холмы, круто падают вниз, опять карабкаются вверх. На одной из таких улиц, спускавшихся к Амуру, на скамейке сидел человек в мешковатом зимнем пальто, плохонькой кепке и грубых ботинках. Это был Михайла.
Наступила ночь. Изредка моросил холодный мелкий дождь. С тополей в сквере облетели все листья, и голые прутья сиротливо чернели на фоне темного неба.
Глядя в тяжелом раздумье на груду мокрых желтых листьев под ногами, Михайла решал свою судьбу.
Со станции, куда их группа добралась на грузовике Петренко, он выехал ночью первым же пассажирским поездом. Один. Куда исчезли Николай Иванович и Аро, Михайла не знал. Следуя наставлениям своего шефа, железнодорожный билет взял до Хабаровска. В очередь у ярко освещенной кассы не встал, приютился в темном уголке. Дал старику в фуражке с малиновым околышем денег, попросил оказать небольшую услугу геологу. «А то еще билетов не хватит, застряну тут».
За все время пути в общем вагоне Михайла не задремал ни на минуту. Особенно напрягла его нервы проверка билетов. Рюкзак лежал на верхней полке, заставленный чемоданами попутчиков, но Михайле казалось, что контролер непременно обратит внимание на острые углы американской портативной рации.
Конечно, риск был очень велик. Вдесятеро благоразумнее было бы закопать рацию ночью где-нибудь в лесу, близ станции. Но следовало немедленно покинуть опасный район. Приказ шефа не допускал никакой задержки на маленькой станции, где наверняка чуть не все жители знают друг друга в лицо. Но какие неприятные минуты пришлось пережить Михайле в накуренном, переполненном вагоне, когда на правах соседа проклятый старик железнодорожник затеял громогласный разговор о геологической разведке в горах Сихотэ-Алиня!
— А где вы там ходили? Кто начальник партии? Моего Никиту не знаете? Тоже геолог.
Хорошо, что железнодорожник вскоре же уснул. Михайла не представлял себе, как он вытащил бы при нем свой рюкзак и сошел на станции Корфовской, не доезжая Хабаровска, куда старик взял ему билет!
