Теперь парижское одиночество Катерины кончилось: мадам звонила и консультировала по вопросам прогулок, дантист предложил съездить в выходной день куда-нибудь на машине, но у Катерины уже не было выходных – в пятницу уезжала.
В среду Катерина поднялась на Эйфелеву башню, на среднюю туристскую отметку – на самую высокую решила деньги не тратить. По пути домой, уставшая, оказалась в метро в час пик, наступила на ногу какому-то господину, который поспешно попросил пардону. Так как основная часть пассажиров сгрудилась у входных дверей, Катерина постаралась пробраться в глубь вагона, где заметила разреженное пространство. Оказалось, что целый отсек сидячих мест оккупирован одним-единственным существом непонятного пола и возраста, одетым в тяжёлые грязные одежды. Широко расставив ноги, оно развалилось на скамье, предназначенной для двух пассажиров, а напротив, на таком же двухместном сиденье, расположило свои пожитки: сумки, свёртки, какие-то непонятные железки, отвратительно хрипевший транзистор. Существо «обедало» – остроконечным ножом извлекало из пачки порошок детского питания и, половину просыпая на себя и на пол, прямо с лезвия ссыпало оставшееся в рот. Потом, запрокинув голову и обливаясь, утоляло жажду из полиэтиленового баллона, после чего из того же баллона умывало лицо и руки – освежалось. Зрелище было, мягко выражаясь, экзотическое, точнее – малоприятное. Но самым удивительным было то, что никто не возмущался, не удивлялся, охотно предоставив существу – и это в обстановке толчеи – столько места, сколько оно пожелало («у нас бы…»).
Парижская эскапада подходила к концу. Итак, Катерина добросовестно выполнила туристскую программу – побродила по кладбищу Пер-Лашез, посетила музей Гревен, гробницу Наполеона, ещё несколько музеев, органный концерт в Нотр-Дам де Пари, но больше всего ей нравилось бродить по улицам, разглядывая дома и людей этого обворожительного, изумительно-чужого города.
В среду, когда Катерина пришла домой «без ног», но с билетом на московский поезд, ей позвонила жена дантиста и с детской радостью сообщила, что муж ради русской гостьи освободился от пациентов и завтра, в четверг, они поедут в Версаль.
И был Версаль. Впечатления уже не вмещались. Версаль на открытках. Версаль на картинах. Версаль на иллюстрациях. Версаль в кино… И всё же вот он – подлинный Версаль, когда своими реальными ногами реально ходишь по залам, по парку и, насколько возможно, соотносишь всё это с собой, с небом, с миром и со всем тем, что тебе в этой жизни более или менее известно. Да-а-а, думалось – сколько же понадобилось бы времени, чтобы весь Версаль досконально осмотреть? И ещё что-то смутно вспоминалось из истории: каков дворец, таков масштаб околокоролевских интриг – в таких апартаментах не до мелочей…
