Неожиданно мне расхотелось оставаться там, и если быть честной, если бы это я была в беде, я бы не хотела, чтобы Тим сновал поблизости, или по меньшей мере, чтобы это было не так очевидно. Я прокралась вверх по лестнице и села и вторую ступеньку сверху. Я была вне поля зрения, но всё равно прекрасно слышала. Лекция началась и я представила, как мама и папа возвышаются над Тимом, в то время как он вжимается в диван. Моя мама задала вопрос: — Ты воруешь?
— Нет, ты же слышала копа. Это был Алекс. Я говорил ему, что не надо.
Теперь задал вопрос папа:
— Но ты был с ним?
— Так?
Мам продолжила:
— Ты куришь?
— Нет.
Лжец! Он соврал о курении, может быть он врёт и о воровстве.
Папа:
— Если ты не куришь, зачем тогда ты крал сигареты?
— Это был не я. Курит Алекс. Он идиот.
Тишина. Мама и папа задумались. Неужели Тим запудрил им мозги?
Мама окликнула меня:
— Кейси, спустись вниз.
Она знала, что я подслушиваю. Чего ей от меня надо? Я колеблясь вошла в комнату, больше волнуясь от присутствия папы дома и будучи воистину злой на Тима.
— Кейси, твой брат курит?
Я скрестила руки на груди. Глаза Тима безмолвно округлились, умоляя о спасении. Должна ли я рассказать им правду? Повлечет ли это достаточно строгое наказание для Тима, чтобы он держался подальше от неприятностей? Или он навечно меня возненавидит? Подорвать доверие родителей или пожертвовать привязанностью к брату? Это было так несправедливо.
— Кейси, — поторопил меня отец.
— Я не знаю, — ложь. — У меня нет никакого представления о том, чем Тим занимается со своими друзьями. Не то, чтобы он доверял мне.
И вот он компромисс. Я не сказала им, что он курит, но также и не опровергла это. Папа повернулся к Тиму, провел рукой по практически лысой голове и громко выдохнул.
— Сынок, настоящий мужчина отвечает за свои слова.
Тим скрестил руки на груди и сказал:
— Да, пап. Это означает многое, когда исходит от тебя.
Иногда мне кажется, что мой брат дурак с большой буквы. Все присутствующие втянули воздух. Казалось, что во всей комнате не осталось кислорода. Папа, наконец спросил:
— Что, прости?
Возможно, мой папа и наделал дел, но он всё ещё был нашим отцом и заслуживал уважения. Он не вел себя нечестно по отношению к нам.
Может быть, дело было молниях, которые метали папины глаза, но казалось, что Тим немного съежился. Ну хоть, он был достаточно умен, чтобы понять, что он перегнул планку.
— Извини.
Прошло мгновение. Затем, к счастью, папа сказал:
— Извинения принимаются. Однако ты будешь под домашним арестом весь следующий месяц.
