Мы рассматривали друг друга в полном недоумении и не скрывали этого. Я понимал, что выгляжу не лучше.
– Какой ты неухоженный, Влад, – наконец сказала она.
– Да уж какой есть.
– Под тем деревом есть стульчик, возьми его и сядь рядом.
Я выполнил ее просьбу.
– Что ты знаешь о дочери? – продолжала она.
– Думаю, ничего, кроме того, что известно тебе. Замужем за одним из городских тузов, разъезжает на иномарке.
– Она в контакте с тобой?
– Нет.
– И со мной нет. Она беременна.
Я почувствовал сильный укол невралгии, потом следующий. Только бы не здесь, не сейчас…
– Откуда тебе известно?
– У меня свои источники информации.
Похоже, мои прогнозы не оправдывались.
– Так что ты хочешь от меня?
– Ничего… Нет, вру. Хочу. Увидеть хотела. Ты ведь все-таки мой муж.
– Боже мой!..
Она бросила на меня кокетливый взгляд, на который, оказывается, была еще способна.
– Влад, я люблю тебя.
Помню только мою недоуменную паузу, а потом голос, тоже мой:
– Перестань городить…
– И не думаю. Я люблю тебя.
– Всю жизнь, по-моему, ты доказывала совсем обратное…
– Доказывала, правда… Но сейчас все иначе.
– С чего бы вдруг?
По ее лицу было видно, что ей хочется курить. Она имела обыкновение перед тем, как начать длинную и, как ей казалось, глубокомысленную тираду, закуривать. Значит, предстоял монолог. Надо было набираться терпения.
– Слушай, я сейчас буду говорить, – сказала она наконец, а ты не перебивай, если сможешь…
Она замолчала. Стояла густая тишина, которую нарушало только журчание воды из крана неподалеку да стук дятла в глубине листвы.
– Я больна, я очень больна, Влад… Не скажу чем, но больна… Сколько мне осталось, не знаю, но думаю, немного… Только не перебивай. Мне нелегко говорить…
– Так вот, Влад, – продолжила она, помолчав, – я была по отношению к тебе жуткой гадиной, но только ты из себя невинного страдальца не делай, ладно? Я бы могла тебе многое напомнить, но только не хочу. Я хочу иного, я хочу уйти из жизни, примирившись наконец с тобой.
Я не готов был к такому повороту и не очень понимал, к чему взаимные покаяния после всего того, что мы на пару нагромоздили.
– Зачем? Бога боишься?
– Может, и Бога…
– Тогда тебе нужен не я, а священник.
– Нет, ты, Влад. Пока ты… Да, я много грешила и, знаешь, не жалею. Распоряжалась своей жизнью как хотела… Но самым моим большим грехом был все-таки ты, и тут есть о чем сожалеть.
– Вот это новость!
– Не юродствуй, Влад… Ты все прекрасно понимаешь… Так вот, в один прекрасный день – не скрою, это началось после того, как мне сообщили о моей болезни, – я вдруг начала оценивать тебя глазами обыкновенной смертной бабы…
