После войны мамин брат и мой отец сдружились. Они вместе ходили выпить пива или ковырялись в гараже. Однажды вечером в баре Ральф познакомил маму с папой, а позже они поженились. В 1950-х годах, когда вся наша страна была полна веры в светлое будущее американской нации, мои родители узнали, что не могут иметь детей. В течение десяти лет они помогали католической благотворительной организации ухаживать за детьми, и тогда им разрешили усыновить одного из малышей.
Я узнал о том, что меня усыновили, когда мне было шесть лет (родители рассказали мне об этом). Я был уже достаточно взрослым, чтобы понять, что такое усыновление, но мне было все равно, являюсь ли я их биологическим сыном или нет, ведь они были единственными родителями, которых я знал.
Вскоре нам позвонили и сообщили, что у меня будет сестра. Сразу же после моего усыновления родители решили взять еще одного ребенка, но процесс сильно затянулся. Я помню, как зазвонил наш бежевый дисковый телефон. Мама попросила меня ответить на звонок. Я быстро передал громоздкую трубку, когда звонящий сказал, что хочет поговорить с ней. Она разговаривала таким взволнованным голосом, что я никак не мог дождаться окончания беседы и расспросить ее о том, что происходит. «На следующей неделе к нам приедет твоя сестра!» – закричала она. Я никогда еще не видел ее такой оживленной. Кроме того, я даже не знал, что у меня будет сестра.
Когда Стейси приехала, я был счастливей всех. Я вышел из школьного автобуса и побежал по тротуару к нашему скромному дому на улице Миддлбери. Я бежал вверх по ступеням, пока не оказался перед первой слева дверью. Здесь, в углу спальни около окна, я впервые увидел свою сестру в колыбельке. Она была маленькой, розовой как поросенок, а на ее голове практически не было волос.
Мама была домохозяйкой, она готовила, шила мне костюмы на Хэллоуин и обучала меня по карточкам с рисунками и цифрами. Папа нашел хорошую работу в региональном предприятии коммунального обслуживания. Нашу семью можно было с уверенностью отнести к среднему классу, что являлось большим достижением для человека, в два года потерявшего отца и закончившего только среднюю школу.
Папа был офисным работником, но иногда ему приходилось выходить в вечерние смены или праздничные дни. Бывало, он работал и днем, и ночью, и на следующий день – у него не было постоянного жесткого графика. Иногда я видел его только утром или перед сном. Я стоял под дверью спальни и слушал, как электрический вентилятор заглушает его храп. Я всегда хотел, чтобы он мог выйти на улицу и поиграть со мной в баскетбол или построить скворечник.
