Все полицаи склонились над протоколом. Протокол в корзину.
– Ваша фамилия? – повторяет он.
– Радченко.
– Лапченко, – пишет он.
Протокол в корзину, меня в аквариум. Темно. Тихо дует про-хладой труба кондиционера, в углу камера слежения. Идут часы, ни вопросов, ни побоев. В дежурной части только полицайки, парни куда-то ушли еще утром.
И вдруг началось – девчонки бегают от телефона к телефону, что-то ищут в своих компьютерах и опять к телефонам. В дежурке появляется молодой лейтенант. Он берет пульт, что-то там нажимает и в камеру пошел горячий воздух. Затем берет стул, встает на него, отодвигает заслонку воздуховода. Он делает несколько пшиков из газового баллончика. Галлюцинации начались сразу, дышать уже нечем, валюсь на бетонный пол – хоть немного прохлады, но дышать нечем.
Дополз до пластиковой двери и уткнулся лицом в щель. Свет погас…резко распахивается дверь и… я стою на крыльце и дышу, дышу, дышу, светит солнце и мне хорошо.
Сзади подходит высокий человек в белом халате:
– Все. Успокойся. Свои. Все закончилось.
* * *
Больница Скворцова-Степанова. Отделение для буйных. Как сообщить знакомым, что я здесь? Не помню ни одного номера сотовых телефонов. Я овощ. Сколько прошло дней, недель, не сообразить. Стою как-то в коридоре с медсестрой или санитаркой, не вспомнить, а в другом конце коридора появляется медбрат.
– Радченко, – кричит он.
Я обернулся.
– Чего? – спрашиваю.
– Таня, Радченко, иди сюда!
Мы улыбнулись друг другу – бывает же такое… и я спасен.
* * *
– На воле гулял недолго – психика здорово пострадала: по ночам начались кошмары. Что делать? Собрал вещи и поехал в психбольницу № 6, где столкнулся с прекрасными специалистами и просто душевными людьми. Год лечения не прошел даром. Выписан в хорошем состоянии, пенсионером, инвалидом второй группы.
– А что было дальше?
– А дальше я встретил вас.
Махнула рукою.
– Рассказывай. Сказки… Турок африканский…
