В день сражения фельдмаршал граф Каменский в десять часов поутру был в Голымине и сам назначил посты для казачьего Малахова поста, предвидя важность сего места, к которому приказал войскам прибыть поспешнее. А дабы не потерять времени в переписке, послал от себя прямо к начальнику отряда, отправленного в Цеханов, чтобы он скорее возвратился в Голымин, поставя ему на вид, что одною быстротою движения может избежать опасности быть отрезанным. Фельдмаршал был также в Пултуске во время сражения, но, когда после оного необходимо было войскам общее распоряжение, согласно переменившимся неожиданно обстоятельствам, уже дан был приказ армиям, что он оставляет их по причине болезни, и отправился в Гродно.
Во всяком случае сделал он непростительный поступок, ибо присутствие его при армии тем необходимее было, что он не полагал важным кончить с выгодою сражение при Пултуске, а по отъезде его и малейшая неудача, при несогласии начальников, могла иметь бедственные последствия. Армия сожалела об его отъезде, ибо на опытность его и прежнюю знаменитость полагали большие надежды[18]. Между начальниками были рассуждение, что ни к чему доброму не поведет известная вражда командующих армиями.
Генерал Беннигсен, лишен будучи выгод одержанной победы, нашелся в необходимости оставить место, ибо граф Буксгевден, отступая, открывал неприятелю дорогу в тыл его расположения и потому, взяв направление на местечко Рожаны, в городе Остроленке перешел на левый берег Варева.
Генерал граф Буксгевден туда же отступил чрез местечко Маково. Здесь оставлен был арьергард в команде генерал-майора Маркова для прикрытия армии, переходившей за реку. До самой ночи с чрезвычайною медлительностью продолжалось движение. В беспорядке теснились обозы на длинном мосту, а уже неприятель, вышедши из лесов в больших силах, занял позицию недалеко от местечка. Нельзя было в короткое время разрушить мост, и потому опасно было, чтобы неприятель, пользуясь темнотою ночи, не овладел им.
С позволения начальника послал я команду и приказал ей зажечь два квартала, прилежащие к мосту, дабы осветить приближение неприятеля, если бы покусился он идти на оный. Два раза подходили его войска, и в некоторых местах осматривали броды, большая часть сорока орудий, которыми я командовал, употреблены были на защиту оных, и трудно было успеть в том. Потеря от канонады должна была быть значительною, и мы успели разрушить часть моста. Мне грозил наказанием за произведенный пожар, в главной квартире много о том рассуждали и находили меру жестокою. Я разумел, что после хорошего обеда, на досуге, а особливо в 20 верстах от опасности, не трудно щеголять великодушием. Вняли, однако же, моим оправданиям!
