О квадратно-круглом лесе, Микке-мяу и других | страница 61
— Работаю, работаю, — захныкала кошка. — Я помогаю Микке-Мяу.
— Она тебе правда помогает? — спросил медведь Медард.
Вместо ответа Микка-Мяу показал на небо:
— А вот, посмотрите!
В небе над ними проплывало еще одно барашковое облако. Косматое и растрепанное, да еще как растрепанное!
— Вот это работа Ватикоти.
— Зачем ты ей разрешаешь курчавить облака? Она все дело портит! — почтительно сказал медведь Медард.
— Да нет! Это облако, по-моему, самое красивое, — улыбнулся кот Микка-Мяу, — хоть и растрепанное.
И они с Ватикоти заговорщически рассмеялись.
Потом все вместе обедали. В мире и согласии. На зубах у кабана Вольдемара что-то громко хрустнуло.
— Опять ты вместо улитки камень съел, — хихикнул младший ефрейтор гепард Геза.
— Ха-ха, — ухмыльнулся Вольдемар, — я ем твою медаль!
Лечитесь у доктора Зирр-Зурра!
Услышав рев заслуженного артиста цирка льва Зигфрида Брукнера, кошка Ватикоти заметила:
— Это он нас так пугает.
Но когда рев повторился, у нее возникло смутное подозрение:
— Может быть, он есть хочет?
— Не думаю, — отрицательно покачал головой голубой чудо-жеребец Серафим. — Он вчера получил пенсию и купил себе сорок килограммов колбасы.
— Все ясно, объелся, — сказал неудержимо мыслящий Аромо. — Вот и ревет — всего, наверное, расперло!
В это мгновение до них снова донесся жалобный рев Зигфрида Брукнера:
— Оуй-ай-уой! — И рев этот был горек.
— Надо все-таки сходить посмотреть, — тихо произнес ходящий кедр Зоард Высокий.
— Да, — кивнул кот Микка-Мяу, — пойдемте посмотрим.
Все встали и пошли. Впереди шагали Микка-Мяу и Ватикоти с маленькой зеленой феей Маминти. За ними — конь Серафим, Зоард Высокий и Аромо, а позади всех — самый добрый великан в мире Лайош Урод и медведь Бум-Бу-Бум.
Лев Зигфрид Брукнер сидел под дубом, рядом с ним валялись длинные тонкие батоны колбасы — все сорок килограммов, он к ним даже не притронулся.
— Ты, наверное, хочешь нас угостить? — спросила кошка Ватикоти.
— Берите, — отвечал замогильным голосом лев Зигфрид Брукнер. — Ешьте, уплетайте, все съедайте… Какое вам дело до того, что я берег ее для своих поминок!
— Для чего? — переспросил кот Микка-Мяу.
— Для поминок, — сказал еще более замогильным голосом Зигфрид Брукнер. — Умираю я. — На глазах его выступили крупные слезы. — Погибает самый красивый в мире лев. — Он уже плакал. — Погибает самое милое в мире существо. Изумительный Зигфрид и изумительный Брукнер. Изумительный я.
— Ты совсем из ума выжил! «Изумительный»! — передразнил его Микка-Мяу. — Что с тобой творится?
