– Какое?
– Наймите меня. У вас осталось место на борту?
– Для матроса?
– Для матроса.
– И да, и нет, – отвечал капитан Лен Гай.
– В каком случае «да»?
– В случае, если предлагающий свои услуги подойдет мне.
– Я вам подхожу?
– Ты моряк?
– Я проплавал двадцать пять лет.
– Где?
– В южных морях.
– Далеко?
– Да… как бы это сказать? Далеко…
– Сколько тебе лет?
– Сорок четыре.
– И давно ты сидишь в Порт-Эгмонте?
– На Рождество исполнится уже три года.
– Ты собирался устроиться на китобойный корабль?
– Нет.
– Чем же ты тут занимался?
– Ничем. Я не собирался больше выходить в море…
– Зачем же тебе наниматься теперь?
– Так, просто взбрело в голову… До меня дошли слухи об экспедиции, в которую собралась ваша шхуна. Вот мне и захотелось… да, захотелось принять в ней участие… С вашего согласия, конечно!
– Тебя знают в Порт-Эгмонте?
– Знают. За все время, что я пробыл здесь, никто не смог меня ни в чем упрекнуть.
– Ладно, – отвечал капитан Лен Гай, – я наведу о тебе справки.
– Наводите, капитан. Если вы скажете «да», то сегодня же вечером мои пожитки будут на корабле.
– Как тебя зовут?
– Хант.
– Откуда ты родом?
– Американец.
Хант был низкоросл, крупноголов и колченог. С лицом, обожженным солнцем до цвета каленого кирпича (незагоревшая кожа тела была желтоватой, как у индейца), с могучим торсом, он обладал, как видно, невероятной силой – бросались в глаза ручищи с широченными ладонями. Его седеющие волосы напоминали скорее меховую шапку.
На его физиономии сразу обращали на себя внимание маленькие колючие глазки, безгубый рот, протянувшийся почти от уха до уха, и длинные зубы с совершенно неповрежденной эмалью, избежавшие цинги, подстерегающей любого матроса в высоких широтах.
Хант прожил на Фолклендах уже три года – сперва в одном из портов Соледада – Французской гавани, а потом в Порт-Эгмонте. Он не отличался общительностью и жил одиноко, на пенсию, о происхождении которой никто ничего не знал. Он ни от кого не зависел и занимался рыбной ловлей, довольствуясь дарами моря, которые он либо ел, либо продавал.
Сведения о Ханте, которые удалось раздобыть капитану, были скудны, зато его поведение во время проживания в Порт-Эгмонте не вызвало никаких нареканий. Он не дрался, не пил и много раз демонстрировал свою гигантскую силу. О его прошлом известно было лишь, что он большую часть жизни провел на море. Он упрямо отмалчивался, когда его спрашивали о семье и месте рождения. Однако что за важность, лишь бы матрос пришелся кстати на борту.
