– Тот, кто там окажется, узнает, – отвечал боцман. – Иного способа разобраться с этим просто не существует.
– Естественно, боцман, естественно… Однако цель «Халбрейн» не в том, чтобы открыть Южный полюс, а в том, чтобы вызволить соотечественников из беды. Не думаю, что следует покушаться на большее.
– Бесспорно, мистер Джорлинг, бесспорно!.. Однако, оказавшись всего в трехстах-четырехстах милях от полюса, он наверняка испытает соблазн увидеть собственными глазами ось, на которой крутится, подобно курице на вертеле, наша Земля… – со смехом отвечал боцман.
– Стоит ли идти на новый риск? – возразил я. – Да и не так уж это интересно, зачем доводить до абсурда страсть к географическим открытиям?
– И да, и нет, мистер Джорлинг. И все же сознаюсь, что оказаться там, куда не дошли мореплаватели, побывавшие здесь до нас, польстило бы моему самолюбию моряка…
– По-вашему выходит, что все только начинается?
– Именно так, мистер Джорлинг. Если нам предложат подняться несколькими градусами выше острова Тсалал, я не стану возражать.
– Не могу себе представить, боцман, чтобы капитан Лен Гай помышлял об этом…
– Я тоже, – отвечал Харлигерли. – Стоит ему найти своего брата и пятерых моряков с «Джейн», как он заторопится доставить их назад в Англию.
– Вполне логично, боцман. Кроме того, старая команда с радостью пойдет за своим командиром в самое пекло, но новички… Ведь их набирали вовсе не для экспедиции к полюсу…
– Вы правы, мистер Джорлинг. Чтобы заставить их передумать, потребовалась бы жирная приманка в виде премии за каждую параллель к югу от острова Тсалал.
– И этого может оказаться недостаточно… – подхватил я.
– Может, поскольку Хирн и остальные, набранные на Фолклендах, надеялись, что шхуне не удастся преодолеть припай и путешествие закончится у полярного круга. Они весьма опечалены, оказавшись в такой дали! Не знаю, как пойдут дела дальше, но Хирн – человек, за которым нужен глаз да глаз. Я слежу за ним в оба!
Возможно, здесь и впрямь таилась опасность, а если не опасность, то по крайней мере возможность будущих осложнений.
В ночь с 19 на 20 декабря – во всяком случае, в тот период суток, который принято считать ночью, – мне приснился странный и тревожный сон. Да, конечно, это был сон! Однако я расскажу о нем, ибо он свидетельствует о том, какие навязчивые идеи переполняли тогда мою голову.
Растянувшись на койке, я обычно плотно закутывался в одеяла, чтобы согреться. Как правило, я засыпал уже в девять часов и спокойно спал до пяти утра. Итак, я спал… Внезапно часа в два ночи меня разбудил какой-то безостановочный жалобный шепот. Я открыл глаза – или мне только приснилось, что я очнулся?.. Иллюминатор каюты был плотно затворен, стояла полная темнота. Шепот не утихал, я напряг слух, и мне почудилось, что какой-то незнакомый мне голос тихонько повторяет одни и те же слова:
