Он бросил на меня исполненный ненависти взгляд.
— И тебя я когда-то любил! — сказал он.
— Когда-то я тоже любил тебя! — ответил я. Видно было, что при всей его ярости ему страшно.
Теперь он и в самом деле торопился; ему нужно было сделать так, чтобы Софию схватили и бросили в тюрьму прежде, чем она узнает правду. Иначе под угрозой окажется его собственная жизнь.
Каким, должно быть, облегчением было для него то, что София не желала знать правду. Она доверяла Юсси, доверяла всецело и всегда. А я сначала обвинил одного, а потом другого, как могла она верить мне?
— Идём, Карл, — сказала она, — я поговорю с тобой позднее.
— Никакого «позднее» не будет, если ты поедешь вместе с Юсси, — упрямился я.
И я заплакал. Нангияла не должна потерять свою Софию, а я стоял и не мог спасти её. Потому что она не желала, чтоб её спасали.
— Идём же, Карл, — снова настойчиво повторила она.
Но в эту минуту я кое-что вспомнил.
— Юсси, — попросил я, — открой свою грудь и покажи, что у тебя там, под рубашкой.
Лицо Юсси стало белым как мел. Даже София с Хубертом должны были это заметить. И он положил руку на грудь, словно желая что-то защитить.
Некоторое время стояла тишина. Но затем Хуберт строго сказал:
— Юсси, сделай то, о чём просит мальчик! София молча стояла, долго и неотрывно глядя на Юсси. Но он отвёл глаза.
— Нам надо спешить, — повторил он. Взгляд Софии стал строгим.
— Не так уж нам надо спешить, — сказала она. — Ты подчиняешься мне, Юсси, покажи мне свою грудь!
На Юсси страшно было смотреть. Он тяжело дышал, испуганный, остолбеневший, не зная, бежать ли ему прочь или оставаться. София подошла к нему. Но он оттолкнул её локтем. Этого ему делать не следовало. Крепко схватив Юсси, она разорвала его рубашку.
А под нею, на груди, стояло клеймо Катлы. То была драконья голова, яркая, как кровь.
Тут София побледнела ещё больше, чем Юсси.
— Предатель, — сказала она. — Будь ты проклят за то зло, которое причинил долинам Нангиялы!
Юсси наконец вернулся к жизни. Со страшными проклятиями кинулся он к своей лошади. Но Хуберт уже стоял рядом и преградил ему путь. Тогда Юсси стал неистово метаться в поисках другого пути, чтобы ускользнуть. И он увидел лодку. Одним прыжком очутился он там, и не успели София с Хубертом подбежать к берегу, как течение унесло его за пределы досягаемости.
Тогда он засмеялся, смех его был мерзок и отвратителен.
— Я покараю тебя, София! — закричал он. — Когда я стану наместником Долины Вишен и вернусь, я жестоко покараю тебя!
