— Хо-хо-хо! — закричал он, и мы услыхали, как со всех сторон на разные голоса ответило ему эхо.
Но потом мы уже ничего больше не слышали, кроме другого голоса, звучавшего далеко-далеко в темноте.
— Хо-хо-хо! — гневно повторял голос. — Что нужно тебе, тому, кто явился такими диковинными путями с факелами и светом?
— Я ищу Урвара, — ответил Юнатан.
— Урвар — вот он, здесь. А кто ты?
— Я — Юнатан Львиное Сердце, — сказал Юнатан. — А со мной мой брат, Карл Львиное Сердце. Мы пришли, чтобы спасти тебя, Урвар.
— Слишком поздно, — произнёс голос, — слишком поздно, но всё равно — спасибо!
Только он произнёс эти слова, как мы услышала страшный скрежет. Это отворялись медные ворота. Юнатан отбросил в сторону факел и наступил на него ногой. Так что факел погас. А потом мы тихо стояли и ждали.
И вот в ворота прошёл человек Тенгиля с фонарём в руке. Тогда я тихонько заплакал, и заплакал не потому, что боялся, а из-за Урвара. Как это могло случиться! Какое жестокое невезение! И надо же им явиться именно сейчас и схватить его!
— Урвар из Долины Терновника, готовься к смерти! — произнёс человек Тенгиля. — Скоро тебя отведут к Катле. Чёрные гонцы уже в пути.
При свете его фонаря мы увидели большую деревянную клетку с толстыми прутьями и поняли, что в ней и держали, как зверя, пленного Урвара.
Человек Тенгиля поставил фонарь на землю рядом с клеткой.
— Тенгиль в великой милости своей дозволил дать тебе фонарь в твой последний час. Чтобы ты мог снова привыкнуть к свету и увидеть Катлу, когда встретишься с ней. Ты, верно, мечтаешь об этом?
Он расхохотался во всё горло, а затем исчез за воротами, которые снова со страшным скрежетом захлопнулись за ним.
А мы стояли у клетки, где томился Урвар, и глядели на него при свете фонаря. Это было жалкое зрелище. Он едва мог шевелиться, но всё-таки подполз ближе и протянул к нам руки сквозь деревянную решётку клетки.
— Юнатан Львиное Сердце, — сказал он. — Я много слышал о тебе дома, в Долине Терновника. А теперь ты вдруг пришёл сюда!
— Да, теперь я пришёл сюда! — подхватил Юнатан, и тут я снова услышал, как он чуточку всхлипнул, да, и он тоже, из-за жалкого вида Урвара.
А потом, вытащив нож из-за пояса, ринулся на клетку.
— Давай, Сухарик! Помоги мне! — сказал он.
И я тоже стал наносить удары ножом по перекладинам решётки. Хотя что мы могли сделать двумя ножами? Нам нужны были бы топор и пила.
Мы расщепляли дерево ножами, пока не начали кровоточить руки, и плакали. Ведь Урвар тоже чувствовал нашу беспомощность. Но он, быть может, всё-таки верил, что это не безнадёжно. Он тяжело дышал от нетерпения в своей клетке и порой бормотал:
