Фредди постоянно разглагольствовала о Дьяволе, будто он был чуть ли не её лучшим другом или старой любовью. Тем не менее, я ни разу не видела, чтобы бабушка молилась.
В отличие от меня.
Я молилась Фредди. Особенно после её смерти. За последние пять лет я делала это так часто, что ритуал перешёл на подсознательный уровень, словно дуть на горячий суп, чтобы остудить его. Я молилась ей о родителях, исчезнувших из моей жизни, о заканчивающихся деньгах, о периодически накатывающем чувстве одиночества. Даже чёртов морской бриз, завывающий в моё окно, казался мне ближе, чем брат, живущий наверху.
И я молилась Фредди о Дьяволе. Просила держать его подальше от меня. Просила уберечь меня от зла.
Но, несмотря на все молитвы, Дьявол всё равно меня нашёл.
Я жила со своим братом-близнецом Люком. И всё. Нам было всего семнадцать, и жить одним в таком возрасте, в принципе, незаконно, но никто не пытался исправить ситуацию.
Наши родители художники — Джон и Джоели Айрис Уайт. Мастера своего дела. Они нас, конечно, любили, но искусство — больше. Прошлой осенью они отправились в путешествие на поиски музы, посещая различные европейские кафе и замки и, естественно, тратя последние гроши семейного богатства. Я надеялась, что мама с папой вскоре вернутся, если не по иным причинам, то хотя бы для того, чтобы мне хватило денег поступить в престижный университет: в какое-нибудь милое местечко с зелёными лужайками и белыми колоннами, а также огромными библиотеками и профессорами с заплатками на локтях.
Но я уже не особо на это рассчитывала.
Мои прабабушка с прадедушкой были промышленниками Восточного побережья и заработали огромную кучу денег в чертовски юном возрасте. Затем вложили деньги в железнодорожное производство — то, что было актуально в их время. А после этого передали их по наследству моему дедушке, которого мне так и не довелось увидеть.
В своё время Фредди и дедушка были самыми богатыми людьми в Эхо, насколько это вообще могло иметь значение в нашем городке. Бабушка говорила, что Гленшипы были богаче нас, но, как по мне, богачи и в Африке богачи. Дед построил большой дом прямо на краю скалы, над грохочущими волнами. Затем женился на моей безумной бабушке и забрал её жить к себе, чтобы плодить детишек на краю Атлантического океана.
Наш дом был величественным и элегантным, большим и красивым.
В то же время он был обветшалым, покрытым пятнами соли, заросшим и заброшенным, как стареющая балерина, которая издалека казалась молодой и гибкой, но вблизи на висках её виднелась седина, у глаз — морщинки, а на щеке — шрам.
