Тем временем полицейский офицер, производивший проверку документов, вернулся к грузовому «мерсу». Теперь от официальной учтивости не осталось и следа. Решительно взобравшись в кабину, он выдернул ключи из замка зажигания и произнес, кивнув в сторону фуры:
— Ту ест моцны наркотык кислотны. Пшепрашем, але змушаны заарыштаваць панув ды паньски самохуд, — полицейский имел в виду арест и водителя с пассажирами, и автомобиля с грузом кислотного наркотика.
Видимо, Чирик был уже готов к такому повороту событий и потому, напустив на себя беспечный вид, произнес, подходя поближе:
— Да ладно… Какой там наркотик? Гуманитарная помощь — для малых детишек витамины. Пошли перетрем, — хмыкнул он и, вспомнив о том, что он все-таки беседует не с русским, а с польским мусором, перевел: — в смысле — поговорим о деле…
Официальное выражение не сходило с лица полицейского, однако он прекрасно понял, что от него требуется.
— Цо пан хцэ? — сухо спросил офицер — пальцы левой руки уже нетерпеливо теребили висевшие на поясе вороненые наручники.
— Да что хочу… Денег хочу тебе дать, — без обиняков сообщил Чирик. — Зарплата-то, небось, у тебя маленькая… Давай я тебе лав… то есть денег подкину, а ты нас дальше пустишь, а?
Поляк непонятливо заморгал.
— Слышь, водила, полиглот херов, иди, объясни, что я ему лавья хочу сыпануть, — крикнул он драйверу. — Откупиться… Пусть берет и валит отсюда… Ну?..
Побледневший от страха дальнобой, немного знавший польский, перевел, запинаясь.
— Пенендзе? Не, пан, — холодно и высокомерно улыбнулся офицер. — Неестэм корумпованым полицьянтом. Кэды пан хцэ купиць полицью, ходзь до Москвы… до вшыстких дьяблув.
— Слушай, — голос Чирика приобрел заговорщицкие интонации, — я тебе много-много дам… Пятьдесят штук баксов.
Переводчик-водитель, услышав о такой фантастической взятке, замялся, но все-таки перевел.
— Пеньдзесёнт тысенцув дольцев? — казалось, ни один мускул не дрогнул на лице полицейского офицера.
— Не хочешь? Сто штук баксов… Прямо сейчас, а? Большие деньги…
— Не, пан, — офицер уже снял с пояса наручники: видимо, не для того, чтобы застегнуть их на запястьях собеседника, а чтобы поскорей завершить этот неприятный разговор.
— А если сто пятьдесят? — сделал Чирик последнюю попытку, теперь уже менее уверенно.
Поляк оказался на удивление неподкупным — вновь забрав документы у всех троих, он двинулся к полицейскому «полонезу».
— Все, киздец, — Хвост совсем упал духом. — Сейчас ихние мусора налетят, «цацки» на руки — и на «хату»…
