— Да… Да… — деморализованный боец охраны полез в карман за ключами, — нате, нате… Все берите, только не убивайте!.. — в его взгляде сквозил животный ужас.
Спустя минут двадцать все было закончено. Десять цинковых ящиков с надписью «Российская Федерация. Посольство в Варшаве. Дипломатическая почта. Не кантовать!» были в считанные минуты загружены в полицейский вертолет. Взревел двигатель, и винтокрылая машина начала медленно подниматься в бирюзовое вечернее небо. Прибывший на автомобилях спецназ не спешил покинуть офис. Когда вертолет уже скрылся из виду, люди в пластиковых шлемах затащили в коттедж канистры с бензином и быстро разлили горючее по всем этажам.
Старший группы достал спички…
Еще десять минут — и все три машины рванулись от «Таира» — внутри современного замка под декоративной черепичной крышей гудело ровное, злое, всепоглощающее пламя…
Над безбрежьем польских равнин, над деревушками Мазовецкого воеводства пылал майский закат. Багровым и мрачным светом озарялись черепичные крыши домиков, верхушки золотистых сосен, однообразно-унылые бетонные столбы вдоль железной дороги. Пожаром горели стекла старинного костела, причудливо подсвечивая витражи, и старенький бритый ксендз, читавший с кафедры проповедь, подслеповато морщился, опуская голову, чтобы солнце не било в глаза.
Величественные аккорды католических хоралов совершенно не проникали внутрь небольшой лаборатории, расположенной на окраине польского местечка Малкиня. Стены были толсты, как в казематах, окна защищены стеклопакетами, а пол со специальным покрытием гасил любой звук. И неудивительно — тут, в центре маленького польского местечка, располагались лаборатория и небольшой заводик по производству принципиально нового наркотика, уже известного за восточной границей как «русский оргазм».
Странное дело, но ни пан ксендз, ни пан начальник местной полиции, ни паны муниципалы, ни всезнающие активисты профсоюза «Солидарность», обосновавшиеся неподалеку, даже не догадывались, что происходит за этими толстыми стенами: все были уверены, что двухэтажный минизаводик производит нечто фармацевтическое — не то аспирин с двусмысленным названием «У-пса», не то противозачаточные средства. Конечно же, такая конспирация стоила дорого, но производимый наркотик стоил еще дороже, не говоря уже о перспективах…
Комната, в плане квадратная, была целиком заставлена спецоборудованием. Суперсовременный компьютер соседствовал с примитивной спиртовкой; архаического вида песочные часы стояли под пультом управления аппарата для сканирования мозга. Множество реторт, реостатов, колб, колбочек, пробирок и спиртовок — все это вызывало в памяти то ли обиталище средневекового алхимика, то ли какую-то жуткую лабораторию при фашистском концлагере.
