При упоминании о «крыше» на лице вора появилось выражение неприкрытого ехидства.
— А вам кто «крышу» ставит?.. — удивительно, но Коттон, несомненный криминальный авторитет, даже в подобных щекотливых вопросах обращался к собеседнику на «вы», несмотря на то, что и был лет на пятнадцать старше. — Или у вас нет своих «кровельщиков»?
Выслушав подколку насчет «крыши», Прокурор ушел от ответа — умно и изворотливо, как это умел делать только он:
— А вот этого ты никогда не поймешь, хотя ответ на поверхности… Ну, так что?..
Коттон колебался долго — наверняка он бы ответил отказом, если бы не упоминание о любимой племяннице Наташе.
— Согласен, — угрюмо произнес он. — Но ты сам сказал: в последний раз, последнее дело. Все, ты сказал, я слышал…
Сделав круг по редколесью, они вновь вышли к шоссе — правда, не к своим машинам, а метрах в ста от них. Макинтош по-прежнему сидел в салоне — вне сомнения, он внимательно следил и за паханом, и за его высокопоставленным загадочным собеседником.
Они уже попрощались, уже пожали друг другу руки. Но в самый последний момент пахан спросил осторожно:
— Послушай… А вот этот человек, Лютый…
— A-а, Максим Нечаев? — перебил Прокурор так, словно бы и ожидал этого вопроса.
— Да, Максим…
— Зачем он тебе? Скучаешь?
— Не то, чтобы скучаю… Просто во всей той истории с Атасом он оказался одним из немногих порядочных людей. А ты его так подставил. Чо — на хозяина пашет, на лагерных шконках вшей собой кормит?
— Подогреть хочешь? — понимающая улыбка заиграла на лице собеседника.
Вор был серьезен:
— Да, грев[2] бы ему не помешал. Так ведь он бывший комитетчик, наверное, на «красную» зону заехал, для бывших мусоров, судей и прокуроров. Есть такая под Нижним Тагилом. И почему вы его так подставили? — в этом вопросе звучало явственно: а уж не подставите ли вы и меня так же, уважаемый Прокурор?
— Ну, насчет «красной» зоны ты угадал лишь частично. А о Лютом ты еще услышишь, — миролюбиво ответил собеседник, пряча усмешку. — И может так статься, что и пожалеешь, что вообще вспомнил о нем. Ну, всего хорошего…
Окраинные варшавские микрорайоны почти не отличаются от московских: те же блочные многоэтажки, те же супермаркеты со стандартным среднеевропейским набором товаров, те же вечно спешащие домохозяйки, те же озабоченные молодые мамы, прогуливающие детей. И по весне грязны эти окраины так же, как какие-нибудь московские Медведково или Бутово: кучи догнивающего мусора, порванные картонные коробки, пустые пластиковые бутылки, жестяные баночки из-под пива, слежавшиеся прошлогодние листья…
