Но в этой войне, развязанной умельцами, Испания напомнила, что дух еще способен «вопреки всему» противостоять хитроумию, человек — машине, что надо безотлагательно вернуться к человеку и что война, если уж она необходима, должна быть достойной.
* * *
Счастлив тот, кто встречает войну, верный своим убеждениям, и не изменит их после войны.
Чему может научить нас война и какой станет поэзия? Простоте, стойкой любви, утверждению духовности и человечности, искуплению, терпимости, воспитанию чувств.
И поэты тоже станут проще, безыскусней, человечней, бережней к слову.
Я верю, что стихи делают человека тонким, то есть сильным, надежней, чем припасенные пули.
* * *
Война и мор были бы терпимы, даже приемлемы, если бы судьба карала справедливо. Но судьба, подобно статистике, не бывает праведной или неправедной.
Войны и бедствия уносят, разными способами, лучших, самых благородных, самых храбрых, самых добрых, самых честных, именно они жертвуют жизнью и всем, что входит в это понятие, — своим достоянием, духовным или материальным. Ибо честные уходят на фронт и живут смертью, когда отринуто или отнято все. Тогда они спокойны.
Ловкачи, дельцы, шулера и прочие отбросы, что прячутся, пережидают, юлят и всегда готовы переметнуться, запродаться или откупиться, составляют тот подозрительный второй эшелон, где идет иная война и фабрикуются «рецепты» мирного времени для одной или другой враждующей стороны, а то и сразу для двух, смотря по конъюнктуре.
И, как водится, после войны и прочих бедствий они начинают выползать из своих паучьих сетей и плести новые, благо пространство расчищено и лучезарно, и снова с упыриным эгоизмом ведут свою страну умирать.
* * *
По свидетельству очевидца, во время войны Леон Фелипе укрывался в мексиканском посольстве, где митинговал, кутаясь в огромную шубу. Полагаю, что шуба пригодилась бы тем, кто сейчас умирает от гангрены, бойцам, обмороженным на теруэльском фронте. В отличие от посольского рациона они сидели на окопной диете, питались тыквами. В окопах погиб Пабло де ла Торрьенте, в окопах заработал чахотку Мигель Эрнандес, в окопах безвылазно жил Густаво Дуран.
Считаю, что мужчина, если он еще в силах, если он боец по призванию, должен сражаться рядом с теми, кто сражается без этого призвания или вообще не по своей воле. В противном случае он должен отойти в сторонку и не мозолить глаза, а не водить туристов любоваться войной и восхищаться даровым зрелищем. Нельзя отмечать банкетами триумфы смерти. Надо помалкивать и помогать чем можешь другим, а не выкрадывать хлеб и одежду у того, кто их производит.
