– Ур-рх-х. – Существо, переваливаясь, подошло к ведьме и неторопливо провело когтём по ее молочно-белому бедру, оставляя кровавую борозду. Потом опустило голову, длинным языком слизнуло кровь с ноги и, блаженно зажмурившись, стояло какое-то время, покачиваясь, словно в трансе, но через минуту широко раскрыло глаза и подняло взгляд.
– Ур-рорхх гр-рым.
– Ты знаешь, что мне нужно. Принеси его сердце.
– Уох уох-х. – Существо словно захохотало и село, подтянув ноги под себя. – Вохх иу?
– Хорошо. – Колдунья, усмехнувшись, шагнула вперёд. – Только быстро, а то я тебя знаю. – И встала перед упырём на четвереньки.
К удивлению Константина, инструмент, привезённый с утра мужичком невысокого роста с длинной окладистой бородой, оказался весьма неплохого качества. Топор, лучковая пила, несколько стамесок были остро заточены и аккуратно переложены промасленной тряпицей.
– Эта… инструмент, ну? – Мужчина, сдвинув шапку на затылок, размахивал руками, показывая на короб с железками. – Топор значить…
– Я знаю, что такое топор. – Константин кивнул и подхватил сундук. – Когда лес привезут?
– Ох… – Мужичок отшатнулся, словно увидел чудовище. – И вправду Никифор вылечил убогого. – Ты, это… значить… Топором сторожко, вострый он. Свояк у меня брился им, – зачастил он, словно боясь, что его остановят. – И лес товой, ну да, с деляны везут, значить. До полудня привезут. А то эта, ну, тут артель плотников пришлых, значить. Они вроде подряжалися крыльцо резное сладить в доме Родовом, да видать не сошлись в цене. Так сейчас по дворам ходют да ищут работу, значить.
– А берут-то дорого?
– Ну, токмо серебрушку в день, отдать нужно. Да харч какой-нито взять опять жешь.
– Харч, это интересно. – Заинтересованный Костя кивнул. – И где тут харч берут?
– Так знамо где… – мужичок удивился. – У Гаврилы Кушки. Вот как пойдёшь по улице, так вон туда, а там изба с крышей такой, ну, сразу кочета, в багрец повапленного[7] видать. Кабак тама. И харч тама.
Пока Костя ездил с говорливым мужичком за едой, пока сговаривался с плотниками да размечал, чего нужно сделать, подвезли пять длинных телег с брёвнами. Правда, на каждой уместилось лишь четыре-пять штук, но в итоге получилось немало.
Визит в трактир заодно прояснил и денежную систему государства. Выходило так, что самым дорогим металлом была платина, или так называемое истинное серебро, из которой делались гривны[8]. И шла одна полновесная гривна за сто золотых рублей.
