Титу Помпонию Аттику. Att., XII, 3. Тускульская усадьба, 11 июня 46 г.
1. Одного тебя считаю я менее льстивым, чем я, и если каждый из нас когда-либо льстив по отношению к кому-нибудь, то во всяком случае между собой мы никогда не бываем такими. Итак, послушай меня, говорящего это без обмана. Да не буду я жив, мой Аттик, если для меня не только тускульская усадьба, где я вообще бываю с удовольствием, но и острова блаженных столь ценны, что я готов быть без тебя столько дней. Поэтому следует крепиться эти три дня, чтобы и у тебя вызвать это же переживание, что, конечно, так и есть. Но я хотел бы знать, сегодня ли ты выедешь, тотчас же после торгов, и в какой день приедешь. Я между тем – с книгами, но огорчаюсь, что у меня нет истории Веннония.
Титу Помпонию Аттику, в Рим. Att., XII, 21. Астурская усадьба, 17 марта 45 г.
5. Ты зовешь меня на форум; ты зовешь туда, откуда я старался бежать даже при счастливых для себя обстоятельствах. Что мне форум без судов, без курии, когда на глаза попадаются те, кого я не могу спокойно видеть? Что же касается того, что люди, как ты пишешь, требуют от меня пребывания в Риме и не соглашаются на мое отсутствие или соглашаются на мое отсутствие на некоторый срок, – то знай, я уже давно одного тебя ставлю выше, нежели всех тех. Не презираю даже себя и решительно предпочитаю руководствоваться своим суждением, а не суждением всех остальных. Однако я не иду дальше, чем мне позволяют ученейшие люди. Все их сочинения, написанные в защиту этого мнения, я не только прочел, что было прямым долгом мужественного больного – принять лекарство, но перенес также в свои сочинения, что, во всяком случае, не было долгом пораженного и сломленного духа. Не зови меня от этих лекарств в ту сутолоку, чтобы я не слег снова.
Титу Помпонию Аттику, в Рим. Att., XII, 26. Астурская усадьба, 21 марта 45 г.
2. Ты пишешь о Никии[117]; если бы я был в таком состоянии, что мог бы наслаждаться его образованностью, я хотел бы, чтобы он одним из первых был со мной. Но уединение и удаление – вот моя провинция. <…> Кроме того, ты знаешь слабость здоровья, изнеженность, привычный образ жизни нашего Никия. Итак, к чему мне желать быть ему в тягость, раз он не может быть приятен мне? Тем не менее его желание приятно мне. <…>
Титу Помпонию Аттику, в Рим. Att., XII, 33. Астурская усадьба, 26 марта 45 г.
2. Меня чрезвычайно тревожит нездоровье нашей Аттики, так что я даже опасаюсь, нет ли чьей-нибудь вины. Но, с другой стороны, и честность педагога, и усердие врача, и заботливость всего дома во всех отношениях запрещают мне такое предположение. Итак, заботься о ней. <…>
