– Господи, да не кричи ты так! Это – просто игрушечная мышь, вы же сами с Вероникой купили ее сегодня днем!
Она перестала отталкивать мои руки и, кажется, услышала меня.
– Игрушечная? Правда? Я так испугалась! Я услышала шум, поняла, что малыш выбрался из корзинки, и не хотела, чтобы он разбудил тебя. Спустилась сюда, а у него мышь!
Я перевел дыхание и спросил ее насмешливо:
– Ну и что, она тебя не съела?
Вика укоризненно на меня посмотрела, и спустила ноги вниз. В этот момент из холла раздался шум, и она снова в ужасе поджала ноги:
– Тим, ты точно уверен, что мышь ненастоящая?
Я засмеялся, подхватил ее на руки:
– Видела бы ты себя со стороны. Так и быть, я отнесу тебя наверх.
Ночью пошел дождь.
Я проснулась от непривычного ощущения: тяжелая рука Тимура лежала на моем бедре, а сам он спал, прижавшись к моей спине и уткнувшись лицом мне в затылок. Несколько минут я лежала молча и прислушивалась к себе: нет, никакого раскаяния из-за произошедшего во мне не было. Наоборот, была какая-то легкость и радость от тепла его руки на моем бедре. Интересно, как теперь будут складываться наши с Тимуром отношения?
Я тихо высвободилась из его рук, накинула халатик и спустилась в кухню. Санчо встретил меня радостным мяуканьем. Ночью Тим выпустил его из холла, и отобрал у него злосчастную мышь. Сейчас он весело путался у меня под ногами. Я подогрела молочка и налила его в миску. Санчо стал потешно лакать молоко нежным розовым язычком.
Я сварила кофе, разлила его в чашечки и поднялась с подносом в спальню.
Тимур лежал на подушке, заложив руки за голову. Когда я вошла, он с интересом покосился на меня:
– Доброе утро. Я уж думал, ты сбежала.
Я засмеялась:
– С чего бы? – Потом пояснила: – Кормила малыша. Он там один внизу, ему скучно.
Я поставила поднос на постель и подсела к Тимуру. Он как-то странно посмотрел на меня, а потом заулыбался.
– Ты чего?– с подозрением спросила я.
Он глотнул кофе, закинул голову, спросил:
– И чего люди могут еще хотеть?
Я села ровнее, сложив ноги по-турецки, и сердито спросила его:
– Не увиливай. Почему ты улыбался?
Он привстал, переставил поднос на тумбочку, отобрал у меня чашку, сунул ее куда-то, и опрокинул меня на подушки:
– Просто я вспомнил, что ты вытворяла со мной ночью.
Я попыталась вывернуться, но он держал меня крепко.
– А что, тебя огорчает мой моральный облик?
– Нет, – серьезно сказал он. – Твой облик меня просто-таки радует. Иди ко мне.
Два дня шел дождь. Шторы на окнах отдувались парусом, в комнате пахло мокрой землей, свежей травой и какими-то цветами. Временами мы делали набеги на кухонный холодильник, и еще я кормила котенка. Он ел много и часто. Как только мисочка пустела, живот котенка становился просто круглым, и он засыпал. Тим увидел, как он ест, засмеялся и окрестил его «Сироткой».
