Проездил я около часа. Вернулся домой, загнал машину в гараж, забрал все пакеты и поднялся в дом. В кухне я застал только тетю Катю.
– А где Вика? – спросил я.
– Да я уж и сама беспокоюсь, она еще не спускалась.
Я загрохотал ботинками по лестнице, растерявшаяся тетя Катя подхватилась за мной. Не помня себя, рванул дверь в ванную, влетел и увидел закутанную в большое полотенце Вику. На сушилке для полотенец висела ее блузка, колготки и белье. В руках она держала юбку, которую только что стирала в раковине умывальника.
Она так недоуменно глянула на меня, что я почувствовал себя полным идиотом. Я уселся в плетеное кресло и потер лицо руками. Тетя Катя обессилено опустилась на корзину для белья.
Вика, посмотрев на нас, тоже присела на край ванны и тихо спросила:
– Ты думал, я сделаю с собой что-нибудь? – потом помолчала и сказала: – Знаешь, моя жизнь всегда была наполнена любовью родителей, бабушки. Мне казалось, что так будет всегда. А вчера в моем сердце образовалась маленькая дырочка, в которую за эти сутки вытекла вся любовь. Я сейчас ощущаю внутри только неуютную пустоту. Но, думаю, от этого еще никто не умирал?
Тетя Катя поднялась и сердито сказала:
– Ну, с вами не соскучишься! Пойду-ка я вниз, поставлю чайник еще раз. Может, наконец, удастся чаю напиться.
Вика улыбнулась:
– А я как раз голодная ужасно! Помню, помню ваши замечательные пироги.
Тетя Катя мигом подобрела и заулыбалась.
Когда мы остались одни, Вика поднялась и добавила:
– Если честно, не все уж время я спала. Я помню, как ты держал меня в руках ночью. – Она помолчала, но продолжила, с трудом подбирая слова: – Тимур, не совсем я бесчувственная, я и раньше знала, что нравлюсь тебе. Ты был другом человека, которого я считала своим мужем, и я не позволяла себе даже подумать, что между нами что-то может быть иначе. Если ты дашь мне время и возможность, давай попробуем посмотреть друг на друга заново. И еще: вне зависимости от того, как сложатся наши отношения дальше, я хочу тебе сказать, что ты – замечательный парень, и не заслуживаешь в подруги женщину, которую подобрал и приютил, как раненого зверька. Такая, как есть, я никому не интересна, даже себе. Но я постараюсь стать другой, достойной того, чтобы меня любили и уважали.
Она сердито выжала мокрую юбку и печально посмотрела на нее:
– Безнадежно испорчена.
Я поднялся и виновато сказал:
– Извини, если напугал тебя. Внизу есть хозяйственная комната, там я установил машинку и сушилку для белья. И гладильную машину. Правда, мама ею не пользовалась.
