— Эмбер, — я приближаюсь на дюйм вперед, затаив дыхание.
— Эмбер… мне нравится, — он придвигается ближе, и наши тела почти соприкасаются. Я могу чувствовать тепло, которое он излучает, как пламя, и я могу почувствовать запах его соблазнительного одеколона, — «…и в камине очертанья тускло тлеющих углей…»[1], — он цитирует строчку из «Ворона» По.
— Я думала, ты сказал, что плохо его знаешь? — спрашиваю я, впечатленная.
Он пожимает плечами и засовывает руки в карманы.
— Что я могу сказать? Я очарован идеей… любовь, смерть и безумие, которое это приносит.
Неудобство растет из-за его упоминания о смерти, я сканирую толпу, ища Рейвен.
— Поверь мне, смерть вовсе не очаровательная, — я немного нервничаю из-за того, что не могу найти Рейвен. Я оборачиваюсь к таинственному незнакомцу, — было приятно с тобой пообщаться, но мне нужно… — я замираю от непристойного взгляда, которым он меня награждает, — что? — спрашиваю я, не уверенная, что хочу знать — не уверена, что смогу выдержать это. Я никогда не позволяла себе сближаться с парнями. Какой смысл? Я не смогла бы целовать их — делать что-нибудь с ними — не видя при этом их смерти.
Он трясет головой, его глаза останавливаются на мне.
— Ничего… Просто я подумал, не хотела бы ты потанцевать?
Я немедленно качаю головой.
— Нет, спасибо. Я не танцую.
Он улыбается, поджимая губы, и я загипнотизирована движением его рта.
— Это нормально. Я буду вести, — он делает паузу, его глаза осматривают мое лицо, а затем перемещаются вниз по моему телу.
— Я, правда, не могу… — тому, как он смотрит на меня, сложно сопротивляться, — я просто… Я не фанат прикосновений… — я качаю головой того, как нелепо звучит мой ответ.
Уголки его губ поднимаются.
— Ну, что, если я пообещаю не прикасаться к тебе? — он выгибает бровь, пока оборачивается в сторону танцпола, удерживая мой взгляд.
Песня сменилась на «Degausser» группы Brand New, и я узнаю, что мои ноги могут жить своей собственной жизнью, слова Рейвен эхом проносятся в моей голове. Повеселись. Я движусь с ним, поднимая руки над головой, чтобы маневрировать сквозь толпу людей, пытаясь ни с кем не соприкоснуться.
Он идет до тех пор, пока не достигает края толпы, затем он останавливается и ждет меня, чтобы наверстать упущенное. Я благодарна за то, что он предпочитает держаться на расстоянии от других людей. После того, как я достигаю его, я осознаю, что не врала, когда сказала, что не могу танцевать.
— Не смейся надо мной, когда я упаду на задницу, — шучу я, — обещай, что не будешь.
