Ага, конечно!
Мик отвернулся к окну, сделав вид, что заинтересовался чередой одинаково унылых многоэтажек. Отцу легко говорить. В его жизни ничего не изменилось. То есть изменилось, и почти все, но по-другому: отец как писал дома свои программы, так и здесь будет писать. А что делать ему?
– Заведешь новых друзей, – бубнил отец. – Может, даже влюбишься…
Мик презрительно фыркнул.
– В языке попрактикуешься, – тут же поправился отец. – А то позор, русский парень едва говорит по-русски.
Вообще, это была неправда: Мик отлично говорил по-русски. Чтобы он не потерял языковой навык, особенно заботился дедушка Лео. А вот отец и дома часто переходил на английский, хотя договаривались: дом – территория русского. Зато теперь он так и сыпал поговорками, половину которых Мик не понимал.
– Ничего, держи нос пистолетом, Димка. – Отец лихо затормозил у обочины. – Прорвемся.
– Меня зовут не Димка, – буркнул Мик, открывая дверцу.
Он выскочил из машины, злой на себя, отца и весь мир.
– Тебя точно не нужно проводить?
Отец высунулся из окна.
Мик махнул рукой:
– Сам справлюсь.
Он пошел к школе, не слушая, что там кричит отец насчет «встречу после уроков» и «удачи в первый день».
Школа Мику не понравилась сразу, еще когда они с отцом пришли сюда устраиваться. Скучное четырехэтажное здание, раскрашенное в светло-желтые кирпичики, а вокруг – железный забор. И ехать до нее на машине двадцать минут. Но, как сказал отец, выбирать им не приходилось. Учебный год уже начался, и надо радоваться, что его взяли хотя бы сюда.
Мик прошел через калитку, поднялся по ступенькам, толкнул тяжелую дверь. В просторном холле с колоннами было тихо. «Опоздал», – понял Мик. Может, пойти назад и отсидеться где-нибудь до возвращения отца? Но пожилой охранник уже показывал ему дорогу к директорскому кабинету, отступать было поздно.
В кабинете его ждали три тетки. Одна массивная, одна старая и одна похожая на мышь. Массивная, с громовым голосом и короткими черными волосами, – Тамара Васильевна, директор. Она была втиснута в темно-красный костюм, и от этого выглядела еще шире.
Старая, с седым пучком волос на затылке, оказалась его классной. Она совсем не была «классной», скорее, наоборот. Хорошо, Мик вовремя сообразил, что значит «классная руководительница».
Она была совсем сморщенной, но ее глаза смотрели как у молодой, цепкие и внимательные. На тонкой шее висели крупные бусы из темно-серых камней. Камень в середине был в два раза больше остальных и напоминал обычный булыжник. Мик удивился, что она не сгибается под его тяжестью. И вообще, почему не надеть что-то полегче и посимпатичнее?
