– Надеешься пролезть? – насмешливо спросил у него полковник Исчун, заметив этот интерес.
– Я скоро вернусь!
Малышев ничего, не объясняя вышел.
Когда он вернулся обратно, все девушки сидели на корточках и раздражённо поглядывали на железную дверь. Полковник Исчун встретил Малышева угрюмой улыбкой.
– Я вызвал наших ребят. Они мигом разберутся во всём. Она не хочет выходить и всё тут. Даже сестру младшую не слушает, – он указал рукой на Катю, у которой по щекам катились слёзы. Судя по выражению её лица – это были слёзы досады и злости.
Это излишне! – Малышев показал пакет, который принёс с собой.
– Взрывчатка? – поинтересовался полковник Исчун.
– Нет. Но этого вполне достаточно для того чтобы она сама открыла дверь и сдалась.
– Быть того не может! – усомнился полковник Исчун.
– Поспорим? – предложил Малышев и снова показал пакет. – После того как я опорожню его, она откроет дверь в течение одной минуты.
– На зарплату?
– Можно на годовую зарплату!
– Ты выглядишь слишком уверенно. Давай на квартальную?
Идёт!
Они пожали друг другу руки. В этот момент раздался страдальческий голос Кати.
– Она не выйдет. Никогда не выйдет!
Малышев прошёл мимо девушек, и опустился на корточки перед дверью.
– Засекай, шеф! – бросил он переворачивая пакет.
– Уже! – полковник Исчун посмотрел на часы.
Тем временем, раздался отчётливый писк. Девушки заслышав его, мгновенно вскочили на ноги и с интересом стали наблюдать за тем, как маленькие, белые мыши, одна за другой исчезают под дверью. Малышев бросил пустой пакет, и встал возле прохода, отрезая единственный путь к выходу. Все затихли.
Тишину разорвали истошные вопли. Спустя несколько мгновений железная дверь распахнулась и из неё выскочила Маша. Она пронеслась мимо всех, и побежала в дальний конец коридора. Малышев вытащил из заднего кармана наручники, и медленно пошёл следом за ней. Уткнувшись в стену, Маша развернулась и бросилась обратно. Малышев схватил её, повернул к себе спиной, и быстро защёлкнул на запястьях наручники. А потом прижал к стене и тихо прошептал:
– Ты арестована и будешь препровождена в тюрьму. Да, и сними это дурацкий флажок со своей головы. Он меня раздражает.
В следующее мгновение он склонился, собираясь поцеловать её, но так и не смог этого сделать. Между ними встал полковник Исчун. Бросив на Малышева непреклонный взгляд, он негромко проронил:
– Очень жаль, Андрей, но мне придётся посадить её.
– Так хотел поцеловать или нет?
Этот вопрос мучил Машу с того самого момента когда её привезли в полицию, и посадили в камеру. Она впервые оказалась в таком месте. Но как ни странно, это обстоятельство и возможные последствия своих действий, волновали её гораздо меньше, чем поступок Малышева. Она видела как он потянулся к ней, но так и не смогла точно понять для чего он это сделал. Возможно хотел поцеловать. А может хотел сказать что-то, чего не должны были слышать другие. Если б не этот фотограф…то бишь полковник. Как он назвался? Маша напрягла память. Исчун? Точно. Полковник Исчун. Кто только дал ему такую фамилию. Хотя почему дал? Может он сам её выбрал, чтобы соответствовать работе.
