Большинство других граждан приближали этот рай конкретным трудом, выполняя государственный план на предприятиях, в шахтах и на транспорте, в колхозах и совхозах, в школах и институтах, яслях и садах, словом, всего не перечислишь, но во всём, что с гордостью называлось народным хозяйством огромной страны.
Третьи, которых в то время было ещё не так много, уже давно жили в том самом светлом будущем, прихватив для этого многое в настоящем, потому как, являясь истинными атеистами, во блага загробной жизни они не верили.
И всё же. Огромная держава, называемая Советским Союзом, уже не первый год жила новыми надеждами, пробуя и экспериментируя в политике и экономике за право граждан присоединиться к ценностям «враждебного капиталистического мира», от которого так самозабвенно ограждали свой народ все вожди и лидеры страны.
Соревнование двух систем, как окрестили в Стране Советов капитализм и социализм, в конце двадцатого столетия приближалось к финишу с перевесом сил не в пользу последнего. Слово «перестройка», сказанное однажды народу его лидером Михаилом Горбачёвым и подаваемое потом со страниц газет, журналов, звучащее в теле– и радиопередачах, вошло в сознание граждан новой надеждой сладких грёз будущей жизни народа.
Привычные кухонные разговоры постепенно переместились на полосы газет и журналов. Всё чаще раздаётся критика в адрес бывших лидеров прошедшей эпохи. Всё сильнее и настойчивее звучит слово «гласность» – как необходимый гарант проведения реформ, задуманных новым руководством страны.
Эпоха престарелых вождей от коммунизма заканчивалась весьма символично. Как-то быстро и даже обыденно их вынесли одного за другим ногами вперёд из стен Кремля, завершая их правление пышными похоронами на единственном в мире кладбище, называемом в народе Красной площадью, по которому ходили парадным строем и веселились в дни праздников.
Знаменитый некогда анекдот о Кремле как о самом большом в стране доме престарелых стал терять свою актуальность.
С приходом нового молодого лидера в СССР с большим облегчением вздохнули и на телевидении, где приходилось частенько решать непростую задачу: показывать почти умирающего генсека бодрым и весёлым на экране телевизора, да ещё при этом и спрашивать: «Как вы себя чувствуете?»
Однако последний старец-генсек так расхрабрился от слов придворных кремлёвских льстецов, что, забыв меру своих физических возможностей, поднял большой палец перед телекамерой, что-то выкрикнул непонятное, и… потух экран телевизора, и бренная затухла жизнь.
