Сталин. Феномен вождя: война с собственным народом, или Стремление осчастливить его любой ценой | страница 3
И еще одно, о чем считаю необходимым упомянуть. В процессе работы над книгой я годами постоянно проверял свои мысли по заявленной теме в многочисленных беседах с покойным Леонидом Владимировичем Шебаршиным (24.03.1935-30.03.2012), бывшим руководителем советской внешней разведки, с которым меня связывали 22 года (вплоть до его трагического ухода из жизни) тесные творческие товарищеские отношения. Я не всегда соглашался с его суждениями, а он – моими, но эти беседы тоже сыграли свою роль в формировании моего видения сталинского феномена.
Введение. Прошлое в России непредсказуемо
Даже боги не могут былое сделать небылым.
Пословица античных времен
Как рождался замысел этой книги
Так получилось, что эту книгу я писал всю свою сознательную жизнь. Не всегда с ручкой в руках, с помощью пишущей машинки или, позднее, компьютера, часто мысленно, в армии и на охоте, в России и за рубежом, но именно писал.
А началось это еще в марте 1953 года. Я учился тогда в 7-м классе Транспортной школы г. Бодайбо, что в Иркутской области.
Простое деревянное одноэтажное, вытянутое в длину здание, с десятком выходивших на улицу больших окон с характерными для Сибири двойными рамами. Просторная светлая классная комната с тремя рядами парт. По углам сложенные из кирпича и затянутые поверху черным листовым железом две полукруглые печи, которые в народе называли голландками. Почему именно так – никто не знал. В классную комнату они выходили полусферами, а топились из коридора дровами. Тепла они давали много, а в классе было всегда чисто.
6 марта, в пятницу, у нас шел урок математики. Было где-то около полудня. Сибирские морозы еще и не думали отступать перед натиском весны. Днем, правда, уже стали появляться сосульки под навесами крыш, но по ночам еще давили морозы за минус 30 по Цельсию, а снежные сугробы таять вроде как и не собирались.
В классе было тепло. И тихо. Все ученики молча склонились над тетрадками и чуть слышно скрипели перьевыми ручками, решая задачу. Молодая, строго одетая в юбку и жакет учительница стояла у чисто побеленной стены и, не обращая на нас внимания, во что-то задумчиво вглядывалась за окном. А может быть, и не вглядывалась, а просто думала о чем-то своем. Во всяком случае, дав задание, практически не обращала на нас внимания. Тишина прерывалась только тихим стукотком. Это время от времени, когда чернила на перьях ручек пересыхали, кто-нибудь из нас с размаху (девчонки аккуратно, а мальчишки именно с размаху, не глядя) обмакивали их в стоявшие перед каждым округлые приземистые стеклянные чернильницы-непроливайки.