Такое отношение к информации у Сталина подтверждает и Л. В. Шебаршин. В одной из наших многочисленных бесед он сказал так (приводится по магнитофонной записи): «Разведывательные органы, то есть военная разведка и разведка НКВД, не занимались анализом. Они докладывали наверх живые сообщения источников или документы, полученные от источников. Так сказать, предоставляли их на мудрость высшего руководства. Отучили от выводов. Страшно было брать на себя ответственность. …У нас все эти материалы докладывались просто: товарищу Сталину, товарищу Ягоде, товарищу Ежову. И все! Никаких комментариев. Наверх шла голая информация. Само начальство эти документы читало, делало выводы, принимало решения. При такой подаче можно себе представить, сколько разноречивых оценок поступало Сталину.
Я не видел ни одного материала, видимо, их просто не было в природе, где бы разведка НКВД или разведка ГРУ обобщила бы сама всю информацию и сделала бы вывод, что да, вот по всему кругу источников имеется достоверная информация о том, что в мае-июне Германия нападет на Советский Союз».
К словам Шебаршина следует добавить и то, что параноидальная подозрительность Сталина стала и причиной массового уничтожения профессиональных кадров в разведке в предвоенное время. Конкретных обвинений разведке в этот период предъявлено не было, но между строк можно было угадать, что подспудно речь идет о якобы имевшей место засоренности кадров людьми, испытывающими на себе влияние Троцкого, причем как в Центре, так и за рубежом.
Ведущий эксперт кабинета истории внешней разведки полковник В. С. Антонов приводит цифры: репрессии были массовыми, погибло более 20 тысяч профессиональных работников в Центре и на закордонной работе. В течение нескольких месяцев резидентуры не работали по простой причине: их не было. Был период в 1938 году, когда 127 дней из-за рубежа в Центр не поступало ни одной телеграммы[20].
13 мая 1939 года политбюро ЦК ВКП(б) (а фактически Сталин) принимает решение о назначении начальником 5-го отдела (внешняя разведка) Главного управления государственной безопасности Наркомата внутренних дел СССР молодого (всего 31 год от роду) П. М. Фитина (1907–1971), человека профессионально абсолютно далекого от госбезопасности вообще и внешней разведки в частности (может быть, именно в силу этого Сталин и назначил его: уж во всяком случае, в «зараженности» троцкизмом Фитина заподозрить никак было невозможно).
