— В такую грозу можно было утащить весь лагерь, — заметил Джо, поднося платок к самому огню.
— Они, пожалуй, предпочли сидеть в хижинах, — проворчал Питер.
Тоби ничего не сказал, только осторожно отвел платок Джо подальше от пламени.
— Они придут под утро, — сказал Питер. — Это просто, как манная каша, которую Тоби приготовит на завтрак. Не так ли, Тоби?
— Нет, — возразил Тоби. — Сегодня дежурит Джо.
— Это не меняет дела, — сказал Питер и отвернулся.
Мы сидели у костра, пока не забрезжил рассвет. Влажный ветер угнал облака. Солнце выкатилось над фиолетовой гладью океана и засияло с туманного безоблачного неба. Воздух был так насыщен влагой, что Джо не удалось высушить своего носового платка. Теперь Джо разложил его на ящике и придавил осколком большой раковины, чтобы не улетел.
Покончив с этим, Джо огляделся.
— Кажется, все на местах, — объявил он и облегченно вздохнул.
— Все, — подтвердил Питер, который тоже внимательно оглядывал склад оборудования. — Все на местах, парни, за исключением твоего ящика с шестеренками, Джо, десятка штанг и еще кой-какой мелочи весом килограмм триста…
И Питер закончил свою тираду замысловатым немецким ругательством, которое, немного подумав, сам же перевел на английский и потом на испанский. Мы слушали молча. Ящика с шестеренками, который вечером стоял возле самой палатки Джо, действительно не было, и штабель штанг заметно уменьшился.
— Что же это? — сказал наконец Джо. Мне показалось, он готов расплакаться.
— Принимайся за свои обязанности, Джо, — посоветовал Питер. Приготовь хороший омлет и не забудь положить побольше перца. После завтрака предлагаю окружить деревню и поджечь с четырех сторон…
После завтрака мы вчетвером отправились в деревню. Стражи у коттеджа вождя торчали на своих местах.
Снова, уже в который раз, я попытался начать переговоры с расстояния в двадцать шагов. Ответом было молчание… Потом выступил вперед Питер. С той же самой дистанции он прокричал все известные ему ругательства, вошедшие в словарь «пинджин инглиш». В замысловатой вязи непереводимых эпитетов выражение «полосатые канальи, нафаршированные дохлыми кальмарами» звучало почти комплиментом.
Стражи равнодушно поглядывали в нашу сторону. Словоизвержение Питера явно не произвело на них впечатления.
— Довольно, Питер, — попросил я. — Вы же видите, это бесполезно…
Питер послушно умолк. Его словарный запас был исчерпан. Мы молча переглядывались.
Внезапно Джо осенила блестящая идея.
