Взглянет юноша на женщину, сидевшую у костра, снова вырезает, от усилия морща лоб и сжимая губы. Женщина пожилая, изможденная, но как только поймает на себе взгляд юноши - улыбнется, кивнет или сморгнет ему. "Уж не портрет ли создается?!" - подивился Иван.
Неожиданно фигурку из рук юноши грубо выхватил и отшвырнул пожилой, иссеченный шрамами мужчина. Что-то угрожающе проурчал и покрутил перед глазами нахмурившегося юного резчика другой фигуркой, изображавшей полнотелую обнаженную женщину. "Голенькая", - с угрюмой игривостью вспомнилось Ивану.
Юноша промолчал, поднял свою фигурку, сдул с нее соринки и пыль; продолжил работу. Но не одежду стал он обтачивать; напротив - волнистыми полосами и штрихами украшал фигурку.
Снова не сдержался строгий мужчина, отнял у юноши фигурку, хотел было швырнуть ее в костер, но его руку перехватила та пожилая женщина...
"Я думаю о Мальтинских мадоннах, но зачем? Свет новой истины явил юноша, но за нее приходится драться и страдать, - подумалось Ивану, но хотелось какой-то простой мысли, без налета книжности и пафоса. - Выжить одно, но надо еще что-то важное доказать в этой жизни другим - так, что ли? Но мне-то какое дело до всего этого?! Хм, или мне тоже надо что-то доказать человечеству? А может, только самому себе? Глупости, глупости!.." - даже стал он махать руками, будто отбивался от мух или комаров.
За окном новое утро раздвигало сырой осенний туман. Иван без интереса наблюдал за деревней: кто-то нес от колонки ведро с водой, кто-то заводил чихающий мотоцикл, кто-то протирал глаза и зевал, стоя в тапочках у ворот своего дома. Мальта жила так, как, видимо, единственно и могла теперь жить сонно, одиноко и печально-отстраненно от большого неспокойного мира, который напоминал о себе лишь только постуком колесных пар и свистом проносившихся мимо за сосняком железнодорожных составов.
"Ищу себя? Не позднехонько ли, молодой человек, когда зашкалило уже за сорок? Ох уж мне это вечное русское нытье и недовольство собою!.. А как любовно рассказывала тетя Шура о моей матери! Да, да, забыл я о матери, просто забыл! И про отца забыл, и про отчима. Умерли они, и для меня - будто и не было их на свете. Жил в беспамятстве - так получается? Нет, нет: конечно, вспоминал, но как-то походя, на бегу, будто о чем-то постороннем и случайном".
Иван снова посмотрел на портрет матери, словно бы желая оправдаться. Мать улыбчиво и счастливо смотрела на сына из своего далекого далека, из своей молодости.
