Прекрасная утренняя звезда Земли!.. Лар снова включает наружные рефлекторы. Все тот же мрак, густой и плотный. Температура за бортом около сорока градусов. Это на высоте двадцати километров, а у поверхности?
Лар вспоминает свой последний тренировочный полет в облаках полярного земного циклона и вздыхает: какая то была восхитительная прогулка…
Впрочем он, кажется, начинает понемногу приноравливаться к здешней бешеной циркуляции. Когда ракета попадает в невидимые нисходящие потоки, Лар уменьшает тягу двигателей и старается «плыть по течению», увлекающему его к поверхности планеты.
Если бы только эти потоки не меняли так стремительно свое направление…
Сильнейший удар обрушивается на ракету слева снизу. Корабль Лара начинает стремительно вращаться вокруг вертикальной оси; потом еще удар, прямо снизу. Верх и низ успевают десятки раз поменяться местами, прежде чем Лару удается стабилизировать ракету. Новое течение подхватывает ее и увлекает вниз по пологой кривой. Лар не сопротивляется. Его цель добраться до твердой поверхности планеты. Хоть один взгляд на нее, хоть одно прикосновение механических манипуляторов, которые оторвут пробу твердого грунта. И тогда наверх… если это возможно.
Расслабив мышцы, Лар полулежит в кресле. Руки на рычагах управления, ноги на педалях, глаза обегают шкалы приборов. И все-таки это мгновения отдыха. Устойчивое атмосферное течение увлекает диск корабля к поверхности. Двенадцать километров, десять, восемь, семь. Радары фиксируют близкую уже однообразно плоскую равнину, поразительно плоскую! Ни одной возвышенности на десятки километров вокруг.
Но вот… Лар вздрагивает… Что-то изменилось за бортом. Изменилась сама среда, сквозь которую плывет корабль Лара. Сопротивление движению заметно возросло, хотя скорость атмосферного потока остается почти постоянной. Неужели за бортом ливень?.. Вспышка наружных рефлекторов. Ракета летит среди почти горизонтальных струй. Они бьют в иллюминаторы. Маслянистая желтоватая жидкость стекает, сразу же испаряясь.
— Нефтяной дождь, нефтяной ливень! — забыв обо всем, кричит Лар в микрофон. — На «Землянине» — слышите? У поверхности планеты проливной дождь из нефти…
Лар тут же умолкает, вспомнив, что его никто не может услышать, вспомнив, что «Землянин» отделен не только десятками километров хаоса и мрака, но еще и двумя тысячами километров непробиваемой стены ионосферы.
Прильнув к верхнему иллюминатору, Лар видит, как сверкают в лучах рефлекторов мощные косые струи нефтяного дождя, увлекаемые порывами стремительного урагана.
