Ты ведь понимаешь? | страница 26

Когда ты почувствуешь — начнешь хватать губами воздух, ощупывать свое тело, но ухватиться не за что, все ускользает, все скользко, мир трясется и рассыпается, ты осязаешь последний импульс. Чашечка кофе — ты еще успеешь подумать. А не должен был: чашечка кофе. Перебор. Никогда больше. Что теперь? Куда теперь? Ты, тот, что наверху, измени. Не сейчас, я не хочу сейчас, измени. Еще раз, иначе. Что миру от кого-то, кто не видел мира? Измени. Мне. Меня. Нет.

Когда все собрались на пепелище компании, он солгал, что должен идти к врачу. Среди коллег послышался ропот. «Что ты о себе думаешь? — прошипел кто-то сзади. — Лучше других?» «Вместе хлебали, вместе и расхлебывать», — тихо пробормотал еще один. Он содрогнулся. Это было похоже на лозунги с корпоративной сходки.

Кто-то оторвал стеклянную табличку с логотипом компании. «На память?» — спросил его он. Тот отрицательно покачал головой. «Чтоб и следа не осталось». И выбросил ее в окно. Она величественно разлетелась вдребезги между прохожими, некоторые задирали головы, другие отмахивались, спеша по своим делам — такие времена, постоянно что-то вылетает из окон.

Шеф прибежал из своего кабинета, где взаперти проводил последние месяцы. «Перестаньте уже, — неуверенно заговорил он. — Мы сделали всё…» И правда, всё, подумал он, голодовку прекратили из-за безразличия общественности, отказались от самосожжения, потому что зрителей было слишком мало. Всем в компании полегчало: а вдруг к ним бы действительно отнеслись серьезно, и им бы пришлось на самом деле поливать себя бензином? Настолько плохо все-таки не было, ведь у каждого еще оставались кое-какие сбережения, какой-то приработок на стороне, какой-никакой кусочек земли на окраине города. Они выживут, а что делать…

Шеф ждал реакции на свои слова. Никто не обращал на него внимания. Они откупоривали бутылки, спиртное потекло рекой, всё стало возможным. Шеф — как обычно — быстро прошмыгнул в свой кабинет, и он услышал, как вновь звякнул замок.

Пора к врачу, подумал он. «Я пошел, может, еще увидимся, — произнес он. Но и на него никто не обратил внимания. — Может, я еще подойду попозже, — пробормотал он, но слова уже сливались с нарастающим гамом. — Если вы здесь еще побудете».

Выйдя на улицу, он удивленно взглянул на осколки перед подъездом. Что-то разбилось. Почему никто не уберет? — раздражено подумал он. — Кто-то ведь должен. Но сейчас мне не до этого, мне нужно к врачу, кажется.