Обычно для подобных кладбищ использовались территории в отдалении от городов и деревень. Те изгои, чья кончина считалась бесславной – преступники всех мастей, нарушители табу, самоубийцы, незамужние или бездетные женщины, прелюбодеи и другие деклассированные элементы – не удостаивались традиционной ритуальной кремации и находили последний приют в гиблых местах.
В индийском фольклоре говорится, что гиблые места привлекают шакалов и других диких тварей, алчущих мёртвой плоти, а также злых духов, бесов и вурдалаков. Злыми духами считаются: веталы (души мёртвых, которые могут вселяться в тела недавно умерших людей); ракшасы (демоны-кровопийцы, которые живут в гиблых землях и охотятся за младенцами и малыми детьми); пишачи (духи-кровопийцы низшего класса, подстерегающие своих жертв в гиблых местах и на пересечении дорог, напуская на них болезни); буты (злонамеренные духи, преследующие преступников, самоубийц или других отверженных, кому было отказано в традиционном ритуале погребения); чарнели (призраки женщин, которые умерли во время родов или нарушили религиозные предписания).
Йогины, которые стремились освободить себя – особенно от привязанности к материальной форме – на протяжение нескольких тысячелетий считали гиблые места лучшим местом для практики. Находясь среди гниющих трупов, они могли встретить лицом к лицу собственный страх смерти и неизвестности и избавиться, благодаря этому, от глубоко укоренившейся привязанности. Они сооружали свои нехитрые хижины прямо среди нагромождений человеческих останков, зачастую используя в качестве сидения для медитации груду костей. Таким образом гиблые земли стали местом для выполнения тантрических практик и ритуалов, которые ради духовного освобождения бросали вызов условностям и табу обычного мира. Йогины исполняли ритуальные мелодии, используя дудки и барабаны, сделанные из костей и черепов. Эти музыкальные инструменты символизировали избавление от привязанности к материальной форме и преодоление страха смерти.
В тибетской живописи тантрические божества, символизирующие чистые состояния ума, изображаются стоящими на трупах. Их головы венчают короны из черепов, а тела украшают ожерелья из костей. Эти атрибуты обозначают выход за пределы эго, или, другими словами, – избавление от цепляния за собственное «я». Подобные изображения нужны для того, чтобы продемонстрировать преображение обычных привязанностей и эмоций в их собственную чистую природу. Часто такие фигуры изображаются в центре мандалы (дворца или другого подобного помещения), по периметру которой расположены гиблые места. Они являются местом для практики и одновременно служат для защиты – отпугивают неподготовленных и малодушных.
